Кейдж Бейкер - Мальстрем

- Так это и есть Марс, - пробормотала Мира, стараясь не выказать разочарования.

- - О нет, дорогая, - возразил Кочевелу. - Это - не Марс. Широко улыбаясь, он повел ее к переходному шлюзу.

- Маски на месте? Можете надеть шлемы. Мы выходим Наружу. Он нацепил свою маску, из-под которой во все стороны забавно

торчала борода, и, протянув им тяжелые скафандры, терпеливо подождал, пока они оденутся и застегнутся, после чего снова зашагал к переходному шлюзу. Молодые люди последовали за ним, крепко держась за руки.

- Вот он, Марс! - воскликнул Кочевелу.

Он свалил их сундуки в кузов хлипкого на вид транспортного устройства с надувными шинами и, повернувшись, обвел рукой безбрежную красную пустыню. Скалы, похожие на струпья засохшей крови, валуны мандаринового и кирпичного цветов, исхлестанные ветрами каменные шпили и вершины, словно горы из кар-ри. Вдалеке по равнине лениво клубились розовые вихри. Перед ними возвышался некрутой склон, который все поднимался, поднимался к небу, но выглядел вовсе не таким уж невозможно высоким, пока люди не увидели на горизонте скопление крошечных зданий.

Мира в жизни так не мерзла. Все казалось столь бескрайним, безмолвным и грубовато-прекрасным. И совсем не выглядело поверхностью иной планеты.

«Но ведь это не так, - подумала она. - Теперь мы марсиане. Это наш дом».

К тому времени как развалюха прогрохотала по склону горы и остановилась у скопления маленьких зданий, пейзаж показался Мире еще более ошеломляющим. Холод стоял такой, что терпеть дальше было невозможно, и поэтому гости с облегчением ввалились через переходной шлюз в помещение, по контрасту казавшееся теплым и насыщенным паром, как сауна.

- Вот и они! - прогремел Кочевелу, поднимая маску. Криспин и Мира последовали его примеру. Они оказались под куполом, в темноте, пронизанной светом редких ламп, разбросанных по столам. Одна, горевшая чуть ярче, находилась над… над стойкой бара?

Да, именно! Здесь стоял густой запах прокисшего эля и жареного мяса, который везде считался бы невыносимым, но по сравнению с вонью Поселения казался приятным и даже каким-то домашним. Здесь собралась целая толпа, и взгляды всех присутствующих были устремлены на Криспина и Миру.

Вперед протолкалась немолодая леди крепкого телосложения.

- Добро пожаловать в «Королеву Марса», дорогие. Вы уже поселили гостей, мистер Мортон? Нет, еще бы! А, неважно! Мэри Гриффит, рада познакомиться. Манко, будь лапочкой, отнеси сундуки в лучший закуток. Роуан, устрой их в кабинку. Садитесь, дорогие.

Вперед пробралась девушка с пишущим элементом и пластинкой.

- Пожалуйста… нельзя мне получить ваш автограф, мисс Сурейя?

- И мне тоже, - встрял мужчина, судя по виду Шахтер или старатель, до такой степени покрытый красной пылью, что выглядел живой статуей. - И ваш, мистер Деламар.

- Мистер Деламар, мисс Сурейя, я из «Арес тайме», - объявил джентльмен с легким поклоном. - Можно попросить вас встать перед голокамерами? Чиринг Скузен, счастлив познакомиться… и я тут подумал… не дадите ли интервью, немного позже, конечно?

Мира искоса глянула на Криспина, который ответил торжествующей улыбкой. Значит, все будет хорошо!

* * *

И все было хорошо даже после первого визита Миры в клинику Базы Поселения, когда она узнала, что рождение ребенка на Марсе означает полную невозможность эмиграции в любую часть Вселенной, особенно на Землю, где ребенок, рожденный при марсианской силе тяготения, просто не выдержит земной, по крайней мере, покуда не станет взрослым, когда его можно будет приучить к тяжкому бремени собственного веса и земной тяжести.

Все было хорошо даже после того, как Кочевелу устроил им экскурсию по равнинам, и они увидели маленькие курганы из красных камней, насыпанные то там, то сям над телами умерших от удушья и переохлаждения старателей, выходивших Наружу, не имея ясного представления об ожидавших их опасностях. Кочевелу провез их мимо разрушенного фундамента большого Эфесского храма, уничтоженного очередным ураганом, после чего добрые матушки были вынуждены выстроить здание поскромнее, в Поселении, хотя и невыносимо вонючем, но надежно защищенном куполом.

Все было хорошо даже после того, как они обнаружили, что многие соседи оказались бывшими пациентами больниц: шахтеры и старатели вовсе не выглядели людьми, способными нарушить общественное спокойствие. Чаще всего они вели себя вежливо и предупредительно и только иногда смеялись слишком громко или затевали драки в баре. Но вокруг не обнаружилось ни одного монитора общественного здоровья, показания которых позволяли надеть на буянов наручники и потащить в специальное заведение. Если хорошенько присмотреться, психи казались такими же нормальными людьми, как и все остальные.