Роман Корнеев - Время жизни

Потеря десятков фронтирных миров вдоль внешнего обвода занятого сектора Первого и ближайших отрогов других Рукавов – потерь не боевых, мир просто однажды не выходил на связь, а послать туда транспорт не позволял враг – эти исчезновения в никуда сотен тысяч жизней многому научили Соратников, пытающихся взять под контроль ситуацию в войне без фронтов и целей.

Миджер был прав, когда подумал, что обе стороны обоюдно затянули себя в бессмысленный конфликт без начала, конца и возможности победить – наскоки и рейды могли продолжаться бесконечно. Гибли сотни кораблей, силы обеих сторон истощались – поддержка внутренних миров только-только успевала сохранять обороноспособность флотов, о продолжении былой экспансии не могло быть и речи.

Доктрина была снова пересмотрена и принялась претворяться в жизнь. Пояс ярких огней закипел движением. Космические группировки завели сложнейший танец, выбивая врага из одних областей и словно нарочно подставляясь в других. Зоны затяжных боевых действий с прямым огневым контактом и чудовищными по затратам ресурсов обеих сторон осадно-штурмовыми операциями почти исчезли, началась маневренная война, в результате которой оба противника, словно договорившись, начали концентрировать флоты на внутренней границе Рукава.

Миджер с широко раскрытыми глазами наблюдал, как снова покачнулась Галактика, окуная его в сверкающее всеми цветами радуги облако звездной туманности. Здесь сойдутся две громадные, злые, сильные армии. Люди давно ждут своего врага. Враг давно хочет получить возможность завершить незавершенное.

Две грохочущие своими бортовыми гигатоннами дуги сойдутся в этом месте, среди звезд, и все решится. Не закончится, но решится. Решится, кто будет здесь жить. А кто – нет.

Миджера захлестывала волна неудержимого детского восторга. Не война, но битва, самая грандиозная из всех возможных, Армагеддон из легенд редких уцелевших в галактической экспансии христиан. На границе тысячелетий. На границе между звездным скоплением и пустотой великого Космоса.

Миджер тонул в своем восторге, но так и не заметил в этом новом, прекрасном, кристально ясном мире одного. Как устало глядел на него Соратник и как сочувственно, по-матерински нежно глядел ему в спину совсем иной взгляд. Взгляд новорожденного, от которого веяло тем теплом, что столь безуспешно пытался дать людям Соратник. Взгляд из давно забытого прошлого.

Тот, кто подарил Миджеру этот сверкающий сон, содрогнулся от увиденного. Он не желал подобного, все случилось само. Соратник узнал этот взгляд, этот теплый родительский взгляд. И тут же видение рассыпалось. Слишком поздно. Этому человеку уже не нужен дом. Ему нужна только цель. Она ему преподнесена.

Миджер отчаянно пытался проморгаться сквозь заливающие глаза слезы. Так все просто. Кристально ясно. Ни следа былых сомнений. Ни капли жалости к себе.

Усталость пройдет, пролетит и время. Ему нужно быть там, принять участие в битве, которая все расставит по местам, ответит на все вопросы, подарит ему, наконец, успокоение. И скажет ему, зачем, для чего он выжил. Для чего он жил. Для чего вообще можно жить.

Ради жизни других поколений.

Трое замерли у проема люка, наблюдая. Соратник. Кто же из них – действительно он, а кто – лишь эффектор. Иллюзия воли и сознания. Или правду говорят о Соратниках – они живут не в своих носителях, а сами по себе, тела им не нужны, тела нужны нам, чтобы с ними общаться. В те редкие мгновения, когда они снисходят до нас, вечно занятые, вечно погруженные в миллионы проблем человечества.

– Соратник…

Миджер даже не заметил, что смог наконец произнести что-то вслух. Реанимаска куда-то делась, и только манжеты зондов напоминали, что он лежит в медотсеке гигантского космоатмосферного модуля.

– Соратник, можно задать вам вопрос?

– Задавай, стажер Энис, и мы пойдем.

И мы пойдем… как просто.

– Я знаю, что вас, Соратников, несколько…

– Мое имя Улисс.

Улисс… громкое имя, яркое, звездное. Об этом Соратнике ходили легенды. О них всех ходили легенды, но об этом – особенно. Он был первым пилотом КК «Сайриус»…

– Есть версия, что Соратников до Отлета, после гибели Старой Терры было больше. На одного. И что он был старшим среди вас. Что с ним стало?

– Он был старшим. Но он никогда не был одним из нас. Его звали Ромул. Он научил меня всему, что нужно знать Соратнику. Его знания были неисчерпаемы. Как доброта, как мудрость, как сила. Но в путь Века Вне мы пустились без него. Я надеюсь, что он вернется. Даже у Соратника должна быть надежда.