Александр Лидин: Проводник

Мне неизвестно, какая роль была ей отведена в этих трагических событиях, но уверен, не последняя, часть ее вины в случившемся тоже есть.

Но сейчас она лежала на дороге, в луже крови, и мне было безумно жаль несчастную…

Юлия лежала, жадно ловя ртом воздух. Кровавые пузыри вздувались в уголках ее рта, из глубоких ран обильно сочилась кровь. От вытекшей глазной жидкости и крови веки слиплись. И только склонившись над ней, я заметил, что обе руки ее вывернуты под неестественным углом.

– Потерпи, – пробормотал я, и произнес заклятие, снимающее боль. Не знаю, насколько оно подействовало, однако дыхание несчастной стало более размеренным.

Тогда я вернулся к мужчине. Тот был мертв. Судя по пятнам машинного масла на руках и одежде – водитель. Он погиб сразу – посреди лба у него темнело пулевое отверстие. Значит, мои противники вооружены. И они полагаются не только на колдовство, но и на современное оружие. Хорошо… В том, что их несколько, я не сомневался.

Однако стоило расспросить Юлию. Я вновь подошел к ней и постарался напрячь все свои телепатические силы. То, что я с легкостью ментально общаюсь с Тоготом, ни о чем не говорит. В телепатии я не силен, и даже самые мощные заклятия делают меня едва восприимчивым, в то время как многие, тот же Олег, могут с легкостью общаться с нужными людьми за много сотен километров. Тем не менее, мне необходимо было узнать, что же тут произошло. Я как можно ниже склонился над умирающей, коснулся пальцем раны, и почувствовал, как она вздрогнула. В какой-то миг мне показалось, что контакт установлен. Между нами словно пробежала искра. Юлия расслабилась, поняла, что я рядом и теперь все будет хорошо.

– Это Артур… Что случилось? – медленно произнес я.

– Они напали, – едва слышно прошептала она. А может, это были всего лишь ментальные вибрации? – Они напали, когда мы остановились. Они… Когти…

Ну, то, что ее тело рвали когтями, я и так видел.

– Артур, что со мной? Что с глазами… Я не чувствую рук…

– Кто на тебя напал? – спросил я. – Скажи, кто это был? Нечисть?

Не знаю, что я имел в виду под словом «нечисть». Скорее нужно было сказать «твари другого мира».

Юлия молчала. Казалось, я слышу удары ее сердца, ощущаю пульсацию крови. В любое мгновение она могла умереть, а я так и остался бы в полном неведении. Я попытался максимально сконцентрировать, и на мгновение мне показалось, что я различил черные плащи «горгулий». Содрогнувшись всем телом, я отпрянул.

– Они были в черных плащах… – вновь заговорила Юлия. – Чудовища… Кошмар… – она еще что-то бормотала, но ее слова слились, превратившись в невнятное бормотание. Можно было разобрать лишь отдельные звуки, которые никак не хотели складываться в слова.

Однако главное я узнал: кто-то наслал на нас «горгулий». Кто-то открыл врата и впустил их в этот мир, натравив на нас. Неужели в Питере есть еще один проводник ? Вряд ли. Тогот бы знал об этом. Но сейчас размышлять времени не было.

Быстрыми движениями я обшарил карманы мертвого водителя. Ничего. А я-то надеялся найти у него какую-нибудь квитанцию, а еще лучше накладную на товар. Видимо, документы остались в машине. Выйдя на дорогу, я огляделся. Да, тут не имело смысла ждать попутки. Видимо, придется идти пешком до ближайшего шоссе. Только в какую сторону? Я решил действовать наобум. Груз, скорее всего, уже не вернуть. Контора накрылась. По крайней мере, мне понадобится довольно много времени, чтобы «отмыться», и когда я снова займусь «перевозками», – неясно. Но навестить Озерный монастырь необходимо. Зарывать топор войны еще рано, я, можно сказать, его только откопал.

Тяжело вздохнув, я повернулся, вскинул «вальтер». Пуля вошла Юлии точно между глаз, точнее между глазными впадинами. Тело девушки дернулось.

Горгульи.

Впервые я столкнулся с ними давным-давно.

В тот раз караван состоял из десяти рабов и пары воинов. Рабы были грязными, едва прикрытыми лохмотьями дикарями; воины – надменными варварами. Они носили средневековые доспехи с высокими плюмажами, хотя у каждого на боку висел пистолет. Даже Тогот не знал их языка.

Появились они в руинах дома на окраине Охты. Этот двухэтажный особняк был предназначен на снос. Внутри грязь, мусор, запустение. А переправить караван мне надлежало на «Корабли» – самую оконечность Васильевского острова, то есть, фактически, провести через весь город. На все, про все у меня было пять-шесть часов. Если бы я не успел, то вся компания зависла бы в нашем мире еще на сутки, а это не устраивало ни их, ни меня.