Татьяна Енина - Ничто Приближается

Она не замечала, что начинает мыслить совершенно не так, как раньше — она уже мыслила, как существо, форму которого приобрела, знания, почерпнутые ею из компьютера, уже начали менять ее миропонимание.

И ей очень нравилось, как звучит ее новое имя.

Эгаэл…

13468 год по межгалактическому летоисчислению

/7 лет назад/

АЙХЕН

Он начал по настоящему осознавать случившееся, только когда опасность уже миновала, когда он понял, что ему все-таки удалось сбежать… Хотя это и казалось невозможным!

Радары были пусты. Космос вокруг был чист и спокоен на много световых лет, Айхен еще несколько мгновений смотрел на мерцающий светло-зеленым экран, потом глубоко вздохнул и выключил радар.

Все кончилось. Теперь уже все кончилось…

Теперь можно просто лететь куда-то… Неведомо куда, лишь бы как можно дальше от дома.

Айхен закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, собраться с мыслями, но в памяти все еще пыхали выстрелы, с грохотом рушились стены, кричали раненые, кровь гвардейцев заливала гранитные плиты дворцовой площади и маячило бледное лицо Даменда, твердившего:

— Принц, прошу вас, покиньте балкон!

А он смотрел в небо на серебряные диски, так ослепительно сияющие в лучах солнца. Эти диски обстреливали его дворец, безжалостно сминая сопротивление. Сопротивление?! Вряд ли происходящее можно было назвать таким словом. Разве может человек сопротивляться машине? Разве может маленькое королевство противостоять огромной и мощной империи? Бойня. Вот как можно это назвать.

У Вельзарела не было шансов с самого начала, и об этом знали все его граждане, знали, когда встречали угрюмым молчанием попытки Эрайдана убедить их сдаться без боя. И не то, чтобы они так уж обожали своего монарха, но это был ИХ монарх, и это была ИХ планета, и они не желали, чтобы она становилась сорок девятой провинцией Эрайдана. И они сделали все, чтобы этого не произошло — они отдали свои жизни, и Айхен, стоя на балконе своего рушащегося дворца чувствовал безмерную вину перед ними и понимал, что ему легче и проще умереть здесь и сейчас, и он оттолкнул прочь камердинера, который увивался рядом и что-то бормотал.

Айхен сдержал клокотавшую в душе его ярость, только скрипнул зубами и произнес:

— Я вернусь.

Его увел тогда с балкона не страх, не жажда жизни и даже не надежда — единственно ненависть и слепая ярость, и жажда мести. Перед его глазами тогда как живой появился президент Генлои — откормленный, самодовольный и наглый — и Айхен раздумал умирать, с быстротой молнии он кинулся с балкона прочь, спустился в бункер, где его ждал катер-невидимка… И он сумел удрать, чем, уверен, уже немало насолил Генлои.

Перед тем, как скрыться в бункере, он явился в подземный командный пункт, где его генералы беспомощно ожидали конца. Там, за бронированными стенами было тихо. Как в могиле. Айхену показалось, что тишина обрушилась на него, погребла под своей тяжестью, и что именно от этой тишины, а вовсе не от грохота боя, и лопнет сейчас его голова.

— Принц! — воскликнул кто-то.

— Где вы были, ваше высочество, вас могли убить!

Кто-то кинулся к нему, испуганный видом крови, которой пропиталась его белая шелковая рубашка, но Айхен оттолкнул этого кого-то.

— Слушайте меня! — воскликнул он, — Мы капитулируем. Немедленно! Вы поняли?!

Он обратил свой взор на главнокомандующего, тот смотрел на него несколько мгновений, словно не понимая, потом нервно кивнул — никто и никогда еще не говорил принцу нет.

И тогда Айхен покинул планету.

И он надеялся, что успел сохранить жизнь хоть части солдат, ибо что бы там не говорили, Айхен был сыном своего отца и он любил народ Вельзарела.

Принц покинул планету за несколько месяцев до своего двадцатого дня рождения, когда его ожидала официальная коронация. Теперь все это отодвинулось на какой-то беспредельный срок. И может быть даже навсегда. Но об этом нельзя было думать, иначе к чему было бежать, оставлять за спиной Даменда — одного в кровавом месиве, бросать все, покидать тонущий корабль?

Айхен попытался представить, как в подобной ситуации поступил бы отец… Отец наверное остался бы, чтобы принять смерть. Он счел бы смерть наиболее достойным выходом в сложившейся ситуации. Может быть, он был бы прав. Даже наверняка. Простой, легкий и благородный способ избавиться от проблемы, стать героем и мучеником… Айхен никогда не претендовал на благородство и на мученичество — тем паче.