Татьяна Енина - Ничто Приближается

Вывод напрашивался сам собой… Что-то было именно на этой планете, что-то очень важное, жизненно необходимое, что обязательно было защитить, спасти любой ценой… Уникальные полезные ископаемые?.. Да ну!

Может быть, эта планета представляет собой нечто похожее на то, что пришлось уничтожить? На пресловутый Ко-он?

Может быть, эта планета разверзнет кратер и выбросит в космос море огня, руководствуясь животным наитием, а потому запросто чувствуя, где именно под защитой невидимости находятся вражеские корабли…

Гелдзз нервно почесался.

Он попытался посмеяться над собой, попытался заставить себя не размышлять о столь бредовых вариантах развития событий… Но он уже начал бояться ЭТУ планету… Начал бояться и уже ничего не мог с собой поделать.

…Жадные, острые стебли сочной травы… Живые… Мыслящие… Исследующие жадно и жестоко… Он не сможет пережить это еще раз…

«Я не хочу туда лететь! Не хочу к ней приближаться!» — кричал его разум, и Гелдзз вынужден был собрать в кулак волю, чтобы казаться спокойным и флегматичным, таким как всегда, чтобы снующие вокруг подчиненные не заметили чего-нибудь такого, чего замечать не должны.

«Никаких вулканов, что за бред… Это просто физически невозможно, — уговаривал себя Гелдзз, — Мелкие пакости — вот на что способны некоторые из местных планет. Только мелкие пакости и больше ничего!»

И вообще — не сегодня завтра, все закончится.

Произойдет, наконец, решающее сражение, и никакая эфемерная сила больше не будет маячить в пределах досягаемости.

И начнется тяжелая, нудная, но очень важная повседневная работа, в которой он, Гелдзз, вряд ли уже сможет участвовать, но он уйдет спокойным, с чувством выполненного долга, с сознанием того, что прожил жизнь не зря, что вложил хороший, полноценный кирпичик в здание будущего величия нации цирдов.

«Входим в зону опасности. Всем кораблям включить защиту».

Такого не было еще никогда.

Ни разу за тысячелетия своего существования галактика не собирала такой огромной армии. Эскадры самых могущественных государств заполонили все пространство примыкающее к звездной системе планеты Земля и все прибывали и прибывали.

Айхен чувствовал, что у него распухает мозг и вот-вот взорвется — не могла его голова удерживать всю информацию, которая слеталась на главный командный пункт. Он катастрофически не успевал разводить по намеченным позициям армии и следить за тем, чтобы корабли не только не прыгали друг на друга, но и не попадали в атмосферу тяжелых мертвых планет, имевших достаточно сильное притяжение, чтобы на них просто так наплевать.

Командиры подразделений лезли в эфир, перебивали друг друга, желая первыми получить необходимую информацию о месте дислокации и о продвижении противника.

Айхен орал на них, чтобы не лезли, хотя прекрасно понимал, что они имеют полное право все это знать, и он ДОЛЖЕН обстоятельно и подробно все объяснить и рассказать. Но у него совсем не было на это времени, стоит ему отвлечься хоть на секунду от терминала телепорта и случится катастрофа.

Принц был зол до невозможности и без сомнения набросился бы с кулаками на Эгаэла, если бы мог оставить рабочее место…

Эгаэл сидел рядом, пребывая в состоянии прострации. Периодически он терял человеческую форму, превращаясь в нечто аморфное и текучее, у него то ли не было времени, то ли просто не было «свободных ресурсов» на то, чтобы притворяться человеком. Его глаза — в те моменты, когда были глазами — представляли собой черные дыры, воронки, закручивающиеся внутрь себя, смотреть в которые было, мягко выражаясь, жутковато.

Чем он занимался? Где находился на самом деле?

Вэгула оставили караулить базу, а на базе — Севелину. Другой пользы от него не было никакой. Несчастный безумный ученый переутомился, занимаясь организационными вопросами и заработал нервный срыв, поэтому несмотря на нехватку рук и голов, легче и проще было оставить его в покое.

Эрдр носился где-то у внешних линий обороны, состоявших из остатков частей СОГа и элитных войск специального назначения, откомандированных разными государствами, которые — как предполагалось — ДОЛЖНЫ были выдержать первый и самый мощный удар цирдов. Легендарный командор, пребывавший в странном состоянии безумного возбуждения, как будто готовился к величайшему моменту в своей жизни, выстраивал линии в соответствии с отработанной стратегией, давал последние указания, как вести себя в море ослепительного синего света, выжигающего все на своем пути и отнюдь не только глаза, и как по траектории выстрела определять, откуда он был произведен.