Гордон Диксон - Хозяева Эверона

— Но почему лагерь? — настаивал Уильям. — Что именно произошло в лагере, что заставило тебя понять, кто я есть на самом деле?

— Уверенность пришла, когда ты назвал меня Джеффом. — Кажется, я где-то слышал или читал, что голос и походку подделать труднее всего, даже талантливому актеру. Ты знал об этом, поэтому постоянно называл меня мистером Робини. Потом, как я думаю, ты решил, что если ты будешь продолжать меня так называть, после того как я налетел на вас с Джарджи за то, что вы никогда не называете меня Джеффом, это только усилит мои подозрения. Тебе только не удалось назвать меня Джеффом не так, как это делал Уильям. Брат медленно кивнул.

— Я так и думал, — сказал он. Глаза его потемнели. — Джефф, ты знаешь, я во всем виноват. Я втянул тебя во все это.

— Все в порядке, — успокоил его Джефф. — Другого я вряд ли захотел бы.

— Хватит! — вмешалась в разговор Джарджи. — Думаю, я имею право на то, чтобы вы хотя бы кратко пояснили, о чем говорите!

Они повернулись к ней.

— Все началось с того, что я послал Майки на Землю, послал умышленно, — сказал Уильям. — Я начал дело, которое должно было закончиться здесь и при участии Джеффа. Участия вас и других людей я не мог предусмотреть. Не мог предвидеть такой результат восемь лет назад.

— Значит, — сказала Джарджи, — вы пришли сюда, чтобы убедиться в том, что Джефф добрался до Тронной Долины.

— Да, — сказал Уильям и посмотрел на Джеффа. — Джефф…

— Я же сказал, все в порядке. Только понять не могу, как ты мог предвидеть, что я получу грант на исследования здесь?

— А, это. Потребовалось подергать за ниточки. Любой человек, занимающий такую должность, может решить такую проблему за пять минут.

— Кто еще знает?

— Всего пять человек, причем четверо из них находятся на Земле, в штабе Экологического Корпуса. Посвящение даже такого числа людей было рискованным. Официально ничего не делалось.

— Я снова ничего не понимаю, — вставила Джарджи.

— Я был объектом эксперимента, — пояснил Джефф. — Он привез Майки на. Землю, чтобы он вырос со мной, тоже в качестве эксперимента.

— Мы не способны говорить с маолотами прямо. — Уильям кивнул на сидевших на колоннах зверей. — Это было экспериментом с обеих сторон. — Они дали мне одного из своих детей, я дал младшего брата, чтобы определить, сможем ли мы сделать из них переводчиков.

Он взглянул на Джеффа.

— У нас все получилось, верно?

— И да, и нет, — ответил Джефф. — Но если ты не мог разговаривать с ними, как мог убедить их отпустить Майки на Землю?

— Не знаю, — ответил Уильям. — Правда, не знаю, как мне это удалось. Знаю только, что в первые годы моего пребывания на Эвероне, еще до того как сюда допустили колонистов, я стал замечать, что маолоты обладают более развитым интеллектом, чем другие животные. Я попытался изучить их более подробно. Они увели меня в лес, можно сказать, захватили в плен, и привели сюда. Я провел здесь три дня и три ночи без еды и воды. Думаю, ты прав. Джефф. Головокружение от усталости и недостатка пищи облегчает, каким-то образом, общение с ними. На четвертый день я уже начал сходить с ума, и они принесли мне Майки. Он выглядел как толстый котенок-переросток, который не мог стоять даже на четырех лапах. Потом маолоты каким-то образом дали мне понять, что мне нужно с ним сделать. Думаю, они увидели во мне то же, что я заметил в них, и попытались с моей помощью наладить связь. Они решили сначала, что могут разрушить барьеры, изнурив меня и измучив голодом и жаждой, но это не сработало. Мы слишком от них отличаемся, чтобы общаться напрямую. Нет сомнения в том, кем они являются. Они — единственные инопланетные разумные существа, которых нам удалось встретить на звездах. Это чудесно. Они занимают место людей в эверонской цепи жизни.

— Не совсем так, — возразил Джефф. Уильям уставился на него.

— Почему ты так сказал? Что это значит?

— Значит, что это не совсем так. На самом деле правда еще более чудесна. Понимаешь, они не говорят так, как мы, они чувствуют вместо других и вместе с другими, но наша речь, по сравнению с этим чувством, покажется завываниями и ворчанием обезьян, если их сравнивать с нашей речью. Можете мне поверить, я испытал лишь зачатки этого чувства всего раз или два, когда оказался на Эвероне. Причем я не мог добиться сопереживания с ними, только сопереживания с Майки. Он замолчал.

— Прошу извинить меня. Я не могу объяснить словами даже приблизительно эти ощущения. Вы должны просто поверить мне.