Грег Иган - Оседлав крокодила

Она прикрыла глаза и попыталась заверить себя в том, что ничего не забыла сказать.

— Благодарим за то, что предоставили нам беспрепятственное передвижение, — добавила Лейла. — Если именно это вы имеете нам предложить, то надеюсь, однажды наш народ сможет отплатить вам за доброту, если, конечно, вам что-то может потребоваться от нас.

Она широко раскрыла глаза и отыскала место назначения: вглубь сети, по направлению к сердцу скопления.

Горы за городом Астраахатом начинались пологим подъемом, предвещавшим легкую прогулку, но мало-помалу становились все круче и круче. Также и растительность предгорий, сначала малорослая и негустая, по мере подъема становилась все более высокой и непроходимой.

— Довольно, — выдохнул Джазим, останавливаясь и опираясь на посох для восхождения.

— Может, пройдем еще часок? — просила Лейла. Муж обдумал предложение и предложил:

— Полчаса отдыха, а потом полчаса подъема.

— Час отдыхаем, и час идем вверх. Джазим устало рассмеялся и согласился:

— Ну хорошо. Час и час.

Вдвоем они расчистили место, чтобы присесть. Джазим вылил из фляги воды в ладошки Лейле, и она ополоснула лицо.

Супруги сидели молча, прислушиваясь к звукам неведомой дикой природы. Под пологом леса царил полумрак, и когда Лейла смотрела вверх, то в маленьких клочках неба среди переплетения ветвей видела звезды скопления, похожие на крошечные, бледные, полупрозрачные бусины.

Порой все случившееся в Отчуждении казалось ей лишь сном, но на самом деле воспоминания о пережитом никогда не покидали Лейлу. Ее пробуждали на каждом узле, знакомили с миром скопления, давали право выбора. Передвигаясь таким образом между двумя пограничными узлами Отчуждения, она повидала тысячу удивительных представлений: новые звезды-каннибалы, ослепительные скопления новорожденных звезд, сдвоенные звезды — белые карлики на месте столкновений. В центре галактики она видела черную дыру и ее светящийся рентгеновскими лучами аккреционный диск, медленно раздирающий звезды на части.

Увиденное могло оказаться на самом деле тщательно продуманной ложью, правдоподобной симуляцией, но каждая деталь, доступная расположенным на диске обсерваториям, подтверждала то, что она действительно видела все это. Даже если от Лейлы утаили что-то, то совсем немного. Возможно, материальные свидетельства существования самих жителей Отчуждения не были доступны ее зрению.

— Эй, где ты? — резко отвлек ее от размышлений Джазим. Лейла опустила взгляд и мягко ответила:

— Я здесь, с тобой. Просто вспоминаю…

Когда они пробудились на Массе среди безумного восторга радостных возгласов, их первым делом принялись расспрашивать: «Что же там происходит? Что вы видели?» Лейла даже не поняла, отчего молчит как рыба, потом безмолвно повернулась к мужу вместо того, чтобы тут же пуститься в детальное повествование. Может, она просто не знала, с чего начать.

Как бы то ни было, первым ответил Джазим:

— Ничего. Мы прошли в ворота на Тассефе, и вот мы здесь. По другую сторону скопления.

Около месяца Лейла решительно отказывалась верить мужу: «Ничего? Ты вообще ничего не видел?» Должно быть, это шутка или ложь. Похоже на месть.

Но подобные чувства не были свойственны мужу, Лейла отлично это знала. Но все же цеплялась именно за подобное объяснение, пока не признала свою ошибку и не попросила прощения у Джазима.

Шестью месяцами позже из скопления явился еще один путешественник. Один из неустрашимых пилигримов с Праздника отправился вслед за ними по кратчайшему пути. Как и Джазим, этот гектапод ничего не увидел, ничего не почувствовал.

Лейла пыталась догадаться, отчего именно она оказалась избранной. Что касается ее предположения о том, что Отчуждение чувствовало себя обязанным проверять каждого пассажира в своей сети… Им необходимо было убедиться в том, что незваные гости с диска делали осознанный выбор. Мог ли только один пример оказаться достаточным для того, чтобы сделать заключение: они поняли все, что им необходимо? Могло ли оказаться так, что этот каприз, напротив, был частью стратегии для привлечения большего количества посетителей, ведь как заманчива такая возможность: каждый мог по случаю стать свидетелем чего-то из ряда вон выходящего по сравнению с предшественниками? Или же это была часть проекта, направленного на то, чтобы обескуражить незваных гостей путем затуманивания впечатлений сомнениями? Наипростейшим мероприятием по расхолаживанию незваных туристов было бы повернуть вспять все нежелательные передачи, а наиболее эффективным стимулом стало бы самое обычное приветствие, но Отчуждение не было бы Отчуждением, если бы вдруг последовало голосу разума.