Александр Плонский: Алгоритм невозможного

Что же произошло?

Интранавты поплыли друг к другу, обнялись. Перенесенное потрясение было настолько велико, что еще долго они не могли произнести ни слова.

Потом Вивьен спросил:

— Как ты это сделал, Виктор?

— Понятия не имею, — признался Соль.

— Без тебя ведь не обошлось, командир, — поддержал Сержа Перси.

— Возможно, вы правы, друзья. Великий Физик утверждал, что я… Если и так, то все произошло неосознанно. Короче, мне известно не больше вашего.

Да разве это главное? Мы живы и достигли цели, что нам еще надо?

Ощущение полноты жизни вернулось к интранавтам. Только теперь, после слов

Соля, они поверили, что спасены. И хотя не могли осмыслить происходящее и, тем более, предвидеть будущее, испытывали удовлетворение и умиротворенность, несмотря на то, что ясности не прибавилось, а тем более уверенности в достижении цели. Не затем же они проделали столь трудный и дерзкий путь, чтобы лишь стать свидетелями необъяснимого чуда!?

Но их спасением чудеса не исчерпались. Неожиданно интранавты заметили в затемненном углу кабины человека — коренастого, крепкого, как монолит.

Такие не часто встречаются даже среди отменно тренированных тяжелоатлетов.

Его можно было бы принять за неандертальца, какими их обычно изображают,

— с лицом, словно высеченным из камня, да так и не отшлифованным. Но под тяжелыми веками были глаза интеллектуала — усталые, озабоченные, ироничные.

— Вы?! — вскрикнул Соль, узнав незнакомца из «сна». — Значит, престонский стадион, зеркальная инверсия, моя встреча с Великим Физиком, загадочные сигналы, «бумеранг» и экспедиция в интракосмос — все это было задумано вами? Но зачем?! И кто вы в конце концов?

— Мое имя Кей. В давние времена и далеко отсюда я был обыкновенным человеком, таким же, как вы. После смерти стал его информационной копией — бесплотным, но вполне материальным «призраком». А умерев во второй раз, воскрес уже как персонифицированный интеллект-автомат.

— Всего лишь робот! — разочарованно пробормотал Вивьен.

— Если угодно, можете считать меня роботом, — нахмурился Кей. — Ведь в вашем представлении робот — нечто бездушное, пусть даже он превосходит вас не только в интеллектуальном, но и в нравственном отношении. Над вами довлеет убежденность в том, что «живое» и «мертвое» разделяет непреодолимая пропасть. Поверьте, это заблуждение, и оно не делает вам чести.

Соль невольно вспомнил Великого Физика, который мечтал передать свой интеллект электронному мозгу, чтобы уберечь на века, и подумал:

«Не есть ли это воплощение его мечты?»

— Мы знаем, что возможны иные формы разума, — поспешил он загладить бестактность Вивьена. — И вовсе не подвержены комплексу собственного превосходства. Но в сказанное вами трудно поверить. По вашим словам вы были бесплотны. Нам, материалистам, это кажется абсурдом!

— Плоть вовсе не синоним материи. Кроме вещества существует поле, и не только оно. Материя полиморфна, то есть может принимать множество форм.

Кстати, вскоре после моего первого воскрешения «призраки» обрели плоть, разумеется, не белковую. Так оказалось удобнее.

— Но само слово «призрак»…

— Оно придумано мною, причем в ироническом смысле: будучи человеком, я, как и вы сейчас, относился к информационным копиям с недоверием и даже неприязнью. Но, перейдя в новое качество, понял, насколько был не прав. А слово «призрак» с моей легкой руки вошло в обиход уже без малейшего оттенка иронии.

— Значит, ничего мистического? — недоверчиво проговорил Вивьен.

— Повторяю, «призраки» не менее материальны, чем люди. Но, в отличие от них, практически бессмертны.

— А как же вы сами?

— Не воспринимайте «бессмертие» буквально, — сказал Кей, как уже говорил когда-то «гарантам». — Существование «призрака» может продолжаться сколь угодно долго, но при определенных условиях. Я же, по стечению обстоятельств, их лишился. Думал: на этот раз умираю бесповоротно. Не знал, что интеллект-автоматы, на которых, подобно вам, смотрел свысока, втайне от меня смоделировали мою личность. Когда я погиб, они восстановили ее на своей элементной базе. И, представьте, я вновь не утратил ничего человеческого.

— Вы уверены? — спросил Вивьен скептически. — А может, вам так лишь кажется?

— Не исключено. А если и вам тоже «лишь кажется»?

— Что это значит? — оторопел Серж.

— Например, то, что все вы погибли от удушья, а мы, презренные интеллект-автоматы, воспроизвели вашу сущность, как было когда-то со мной.