Вебер Дэвид - Космическая станция Василиск

Харрингтон снова потерла глаза. Знает ли МакКеон об их роли во флотских учениях? Вероятно, нет. Он выглядит недостаточно расстроенным — ведь он не может не понимать, как скажется данное «переоборудование» на боеспособности и, главное, на репутации «Бесстрашного».

Как ни печально, на бумаге вся затея в целом выглядела вполне осмысленно. Для каждого военного корабля силовые барьеры составляли первую и главную линию обороны. Импеллерная тяга создавала пару сжатых гравитационных лент над и под корпусом — открытый с обоих концов клин, — способных разогнать корабль до скорости света практически мгновенно. Разумеется, на практике подобный толчок превратил бы экипаж любого судна в кровавое месиво. Даже при современных инерционных компенсаторах максимальное ускорение, какое мог выжать военный корабль на импеллере, не превышало шестисот g . Но дело было не только в движении: ни одно известное оружие не могло проникнуть сквозь основные тяговые ленты импеллерного клина военного класса. Таким образом, простое включение импеллеров защищало корабль от любого огня снизу или сверху.

Однако оставались открытыми бока импеллерного клина — пока кто-то не изобрел силовые барьеры и не распространил защиту на фланги. Прикрыть носовой и кормовой секторы хотя бы гравистенкой все еще не представлялось возможным. Зато тяговые ленты превосходили мощностью самые сильные из когда-либо созданных гравистен. Фланговые барьеры можно было пробить специальными ракетами, но только в сочетании с мощным энергетическим оружием, действовавшим на очень близком расстоянии.

Это, в частности, привело к возникновению поганой закономерности: битвы в глубоком космосе, независимо от их важности со стратегической точки зрения, заканчивались обычно вничью. Флот, попавший в переделку, просто поворачивал корабли непроницаемыми плоскостями импеллерных клиньев к противнику и таким образом пресекал любую возможность ведения боевых действий. Единственной контрмерой было упорное преследование, но при этом атакующие оставляли открытыми носовые сектора своих кораблей, подставляясь, таким образом, под продольный огонь прямо в лоб. Сражения между крейсерами довольно часто велись до победного конца, но столкновения тяжелых судов почти всегда превращались в церемонный замысловатый танец, в котором обеим сторонам известны все фигуры.

Ситуация оставалась почти неизменной более шестисот стандартных лет; лишь время от времени, по мере усовершенствования лучевого оружия или изобретения инженерами-оборонщиками новых способов затруднить проникновение ракет, увеличивалась дистанция боя. Хэмпхилл и ее технофилы, находившие данное положение дел неприемлемым, преисполнились решимости доказать эффективность гравикопья, способного, с их точки зрения, «разрушить застойное положение».

Теоретически Хонор надлежало содействовать им в этом вопросе. Теоретически. В глубине души она желала, чтобы они оказались правы, и даже мечтала об осуществлении их планов. Тактик в ней ненавидел формалистические битвы. Достойным объектом для ведения боевых действий является только флот врага, а если его соединения невозможно уничтожить сразу, приходится прибегать к стратегии истощения и блокады — и в результате такой изнурительной войны потери становятся громадными.

И все-таки «jeune ecole» заблуждается. Гравикопье действительно способно достичь когда-нибудь предполагаемого потенциала, но на данный момент, безусловно, его не имеет. При самом минимальном везении его прямой удар способен выжечь любой генератор боковой стены. Но это громоздкое, медлительное, тяжелое оружие, дальнобойность которого при оптимальных обстоятельствах достигает едва ли сотни тысяч километров.

И это, мрачно подумала Хонор, главный изъян. Пока ее крейсер будет приближаться к противнику, тот еще за миллион километров примется лупить по нему ракетами, а после, на расстоянии, вчетверо превышающем радиус действия копья, присоединит к ним энергетическое оружие. Копье еще имеет смысл держать на борту тяжелого корабля, где есть куда девать лишний вес, но только идиот (или Кошмариха Хэмпхилл) способен разместить его на борту легкого крейсера! «Бесстрашному» просто нечем защищаться. Он не способен выдержать сосредоточенный вражеский огонь — а благодаря хэмпхилловскому «нововведению» корабль лишился почти всего остального атакующего оружия! О, конечно, если ей удастся подобраться на расстояние действия гравикопья и если копье сделает свое дело, тяжелые энерготорпедные батареи разорвут на части что угодно, хоть супердредноут. Но только «если» — поскольку против неповрежденной стены энергетические торпеды не более эффективны, чем корзинка тухлых яиц.