Ларри Нивен - Женщина в кратере Дель Рей

— Уходим, Гил. А тело пусть заберет тягач.

— Вы сможете запрограммировать тягач?

— Я пошлю тягач на станцию «Гелиос-Энергия Один», мы как раз направляемся к ним. Через пять часов он доберется туда. Эта женщина лежала здесь очень долго, может подождать еще немного. Все, улетаем.

— Но «Модель 29» мы заберем?

— Он вернется сам… хотя нет. Если что-нибудь случится… нет, черт, придется его забрать.

Гекати задала мне направление: мы остановили «Модель 29» на скалистом утесе. Для чего, я не знал, пока Гекати не вернулась в лемми за баллоном с кислородом.

— Может быть, лучше сберечь? — спросил я.

— К чему? Вся лунная поверхность покрыта связанным кислородом. Мне же нужно сдуть пыль, верно?

Гекати нацелила носик баллона и открыла кран. Пыль полетела с «Модели 29» во все стороны, и мне пришлось отойти.

— Я имею в виду, что нам может не хватить кислорода для дыхания.

— Я закачала достаточно кислорода.

Гекати закрыла баллон, только когда весь кислород улетучился. Мы снова подняли «Модель 29» и поставили обратно в багажник лемми. Через минуту Гекати уже подняла аппарат.

Сильно ли она ударилась? Исаак Ньютон уже думал на эту тему. Я пытался вспомнить уравнения, но безуспешно. Возьмем как исходное условие тело на краю утеса. Пусть оно движется с ускорением лунной силы тяжести вперед и вверх, к центру на расстоянии трех километров. Вверх под углом сорок пять градусов, потом так же вниз. Потом вмешается сэр Исаак, потом подняться на ноги и бежать. Не останавливаясь. Кислород на полную, и бежать, бежать к дальней стороне утеса, прочь от — топ, топ, топ — безумных ученых, запустивших ее в этот полет. Топ, топ, топ.

Стук в шлем, в дюйме от моего глаза.

— Что?

Я открыл глаза.

Мы опускались к дыре в поверхности Луны, к покрытому изнутри черным хромом отверстию с оранжевыми и зелеными спиралями вокруг. По мере нашего спуска — падения, поскольку лемми внезапно пугающе ускорил движение вниз импульсом дюз — я оценил размер колодца по нескольким маленьким светящимся окошкам в черных стенах.

— Я подумала, что толчки маневровых дюз могут испугать вас во сне.

Оранжево-черный логотип вверх ногами. «Гелиос-Энергия Один» защищена Черной Силой. Меня это удивило, но не поставило в тупик: если ядерная станция внезапно остановится, местным все равно нужны будут свет, вода, охлаждение и рециркуляция воздуха.

— Что вам снилось? У вас дергались ноги.

— Я задремал. Гекати, она открыла кислород на полную. Возможно, да и скорее всего, утечки не было. Наверно, для того чтобы быстрее и легче бежать.

Мы опустились на оранжево-зеленый спиральный круг, посадочную площадку «Гелиос Один». Гекати ужом выскользнула из кабины и нетерпеливо погнала меня наружу.

— Мы осмотрим скафандр, и, если утечка в нем была, мы ее найдем. Другие соображения?

— Я подумал, что ее мог оставить в центре кратера Дель Рей корабль. Небольшой корабль, потому что выхлоп бьет в кратер, а кратеры там небольшие. Например, такой лемми — это возможно? И никто ничего не узнает.

— Об этом нечего думать. Вы не представляете, что можно рассмотреть с орбиты. Лично я не пошла бы туда ни за какие коврижки. Гил, мне немного не по себе…

— Это только ваше воображение.

— Нужно пройти обеззараживание.

Купол Коперника находился в трехстах километрах от Дель Рей. От «Гелиос Один» нас отделяла всего сотня, но лемми мог добраться в оба места одним прыжком.

В Куполе Коперника наверняка есть оборудование для очистки от радиоактивного загрязнения. Да и любой земной автодок мог нас обработать. Очистка от радиации была известна со времен Второй мировой! За два минувших века технологию значительно улучшили, и сегодня нужно было постараться, чтобы умереть от радиации… но ничего невозможного нет.

Обеззараживание — это очистка от радиации того, с чем ты потом собираешься жить. Но отсеки для очистки имелись только на ядерных и термоядерных станциях.

Не воспользоваться ими было бы ошибкой. Но станция «Гелиос Один» использовала термоядерный синтез на основе гелия-3.

Гелия-3 на Луне повсюду было в избытке, абсорбированного в скальной породе. Распад гелия-3 происходил с образованием двух протонов и нейтрона. Частицы вступали в реакцию синтеза с обычным дейтерием — импортированным, конечно — с образованием гелия-4, водорода и энергии, хотя температура требовалась адская. Самым лучшим в термоядерном синтезе на основе гелия-3 было то, что он проходил без выделения нейтронов. Без всякой радиации.