Джуд Уотсон: Последний из джедаев. 1.Миссия отчаяния

– Я и выбираю! - почти крикнул Оби-Ван. - Я хочу начать обучение, я готов! И не понимаю, что вы имеете в виду…

– Вот когда ты почувствуешь то, насколько ты не готов к этому, тогда только ты и будешь готов.

– А теперь вы ведёте себя как Йода, - опять обиделся Оби-Ван.

– Спасибо за честь - усмехнулись звёзды и тень. - И что же я наблюдаю? Джедая, который охотится за своим эопи, вместо того, чтобы разобраться в своих чувствах… Кстати, эопи этот, просто напросто, забрёл за кантину.

Оби-Ван вздохнул. Он чувствовал себя старым. И даже ещё старше, но несмотря на весь этот мнимый возраст, казалось, что он даже ещё и не начинал ничему учиться.

– Живая Сила, мой падаван - сказал Куай-Гон, - Знание её неизбежно включает знание себя самого.

– Что вы хотите от меня услышать?

– Проще некуда. Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь.

– Я… весь в эмоциях, что слышу вас, Учитель - А ещё?

– Злюсь на эопи.

– Промах. Попробуй ещё раз.

– Злюсь на все ваши загадки!

– Хорошо! Наконец-то мы начинаем куда-то двигаться - Злюсь на себя! - выпалил Оби-Ван Куай-Гон не ответил. Но сейчас Оби-Ван был рад передышке - настолько сейчас ему перехватило горло. Столько лет, столько мучительных лет страдал он без своего наставника, столько времени вскакивал по ночам, когда вдруг казалось, что слышит его голос… После гибели Куай-Гона не было и дня без того, чтобы рыцаря Кеноби не мучили воспоминания.

– Я слушаю - тихо прозвучал голос из тени.

– Я зол на свою собственную растерянность. Раньше все было так просто. Я знал, что мне делать, и делал это. Если любой Джедай был в опасности - я был в пути туда. И сейчас, когда разумом я понимаю свою миссию, своё задание - моё сердце отказывается принимать это решение. Я хочу, я рвусь на помощь Ферусу, но я поклялся оставаться здесь. Поклялся защитить Люка!

– Всё это так - ответил ему Куай-Гон. - Но любая правда - еще не истина. Надежда не вырастет из одного семечка.

– То есть?

– У Люка есть своя судьба. У Феруса - своя. И если Империи суждено однажды пасть, если Силе суждено вернуться к Равновесию, не одиночке Люку суждено совершить это. Сопротивление должно укорениться во многих мирах, и только тогда, все вместе будут они что-то значить.

– Так вы думаете, я должен…

– Это только твой выбор, Оби-Ван. Никто не сделает его за тебя. А я могу лишь сказать тебе то, что вижу сейчас. Я вижу то, что мальчику не повредит твой отлёт сейчас. Это всё, что я знаю. Другой же повод знаешь ты сам, ведь Люку нужно будет, чтобы было к кому присоединиться, когда он вырастет.

– И Ферус должен стать частью этого замысла? - Теперь Оби-Ван, как он надеялся, начинал что-то понимать.

– Говори о том, что ты знаешь о Ферусе, а не о том, что ты себе придумываешь.

– Он был одним из самых одарённых учеников, и уступал лишь Анакину.

– С такими талантами он может стать грозным противником Империи.

– Но… оставить Люка… Оставить Люка означало нарушить приказ Йоды. Не так просто было решиться на подобный шаг.

– Ты не оставишь его в одиночестве - казалось, звёзды вздохнули над излишней правильностью Оби-Вана так, как Куай-Гон вздыхал и раньше: чуть слышно, но достаточно громко для того, чтобы Кеноби расслышал.

– Я присмотрю за ним здесь. И… есть опасность для Люка. Опасность, которую сможет устранить Ферус. Я не могу рассказать тебе, что тут причиной. Я только чувствую её, но не вижу её источник Оби-Ван озадаченно подпёр подбородок ладонью.

– Ферус знает о существовании Люка?

– Если бы всё было так просто… Не знаю, Оби-Ван. Я только чувствую эту связь, хоть Ферус и не знает о её существовании Наконец-то Оби-Ван почуствовал какую-то почву под ногами и даже спокойствие, уверенность. Теперь он понял, что все его чувства указывали на это. Он поможет Ферусу, и этим защитит Люка.

– Я отправляюсь.

– Я рад - ответил ему Куай-Гон - что наконец ты искренен с собой.

Так много хотелось сейчас сказать, так много спросить, но… нити Силы растаяли, и с ними исчезло чувство присутствия Куай-Гона. Кеноби чувствовал, что его всё ещё потряхивает эмоциями, но, по крайней мере, он теперь знал что делать. Теперь, когда он снова был на задании, он без проблем устроился на холоде, совершенно не чувствуя, как дыхание инеем оседает на усах.

"Завсегдатаи" кантины не торопились расходиться, а те что выходили - не очень твёрдо держались на ногах. Некоторые шли на всех четырёх, кое-то на шести или восьми, а кое-то из четвероногих пару часов назад был очень даже двуног. К облегчению Кеноби, Виззли вышел на своих двоих. Он был один, и трезв.