Худайберды Диванкулиев - Встреча среди звезд

Слейтон тотчас принял обычный деловой вид, уткнувшись носом в шахматную доску.

«Не шахматной партией занят сейчас мой противник, — подумал космолог, — а переваривает слова Байрама».

И ему вспомнился предыдущий спор Байрама и Слейтона о смысле межзвездных полетов человечества.

Тогда Байрам спросил пилота:

— Допустим, что мы найдем в космосе разумные миры, которые стоят на более низкой, чем земляне, ступени прогресса? В чем будет заключаться наша миссия?

— В передаче им более высоких знаний, — ответил Слейтон.

— Ни в коем случае! — возразил Байрам. — Любое наше действие, навязанная помощь будут вмешательством в непознанную жизнь иной социально-технической структуры. Кроме вреда, это ничего не принесет обеим цивилизациям, пусть даже одна из них является первобытной. С нашей, конечно, точки зрения, — добавил Байрам. — Вспомним уроки колонизации Африки, азиатских и ближневосточных государств развитыми странами Европы, позорную эпоху поголовного истребления индейских племен Северной Америки выходцами из той же Европы.

— Это разные вещи, — только и смог сказать пилот. Он, как всегда, остался при своем мнении.

— Скажи-ка, Фрэнк, — спросил, в свою очередь, Ганс, — ты повернул бы космолет на новый курс, если будет доказано, что сигналы, перехваченные тобой сегодня, испущены высокоразвитой цивилизацией?

— Таких доказательств еще нет и представить их некому, — флегматично ответил Слейтон.

- Не доверяешь искусству Байрама и анализаторам модуляции? - сказал Патрис, не принимавший до того участия в дискуссии.

Слейтон сделал ход конем, явно уклоняясь от ответа. Через минуту космолог поставил его королю мат.

- Поздравляю!.. — неохотно произнес Слейтон. Ганс открыл было рот, чтобы сказать «благодарю», но пилот остановил его жестом:

— Я еще не закончил свою мысль, господин звездочет. Насчет пресловутого сигнала, уловленного мною... Человечество создало тысячи хороших приборов — от простейшего «телескопа Галилея» и угломера Улугбека до киборгов, которые успешно ведут наш космолет. Истолкование результатов измерений и наблюдений и далеко идущие выводы делает, однако, человек. А он может ошибаться! Даже такой, как наш товарищ Байрам Мерданов. Понятна моя мысль?

— Нет! — сказал Ганс, сверкая глазами: — Почему ты сомневаешься в умении Байрама расшифровывать любые сигналь.

— Не перевирай, — отпарировал Слейтон. — Я сказал, что и он не застрахован от ошибок.

Тут заверещал звонок, над дверью каюты вспыхнул зеленый огонек. Патрис встал и включил видеоблок. На дисплее возникло мрачное лицо Байрама.

— Ну, что? — спросил Патрис. — Не слишком приятные новости?

— Ты угадал, — ответил Байрам: — Сигнал послан с близкой, по космическим масштабам, станции связи.

— Сколько до нее? — спросил пилот.

— Источник сигналов лежит от корабля на удалении миллиона световых лет.

— Ничего себе «близко»! — хихикнул Слейтон. Байрам невозмутимо продолжал:

— Я исследовал чужой сигнал по системе алгоритмов Сухотина, пропустил его сквозь «сито» модуляций Гиндлиса. Оба метода достаточно надежны! Другой вопрос, захочет ли столь высокий Разум принять наш космолет. Хватит ли у нас мужества, а также энергии для путешествия за триста тысяч парсеков? И как быть с Толимаком? Необходимо изменить задачу экспедиции. Прошу высказаться.

Спустя две минуты Байрам явился в каюту.

Никто не хотел начинать первым. В каюте повисла напряженная тишина. «Кто наверняка поддержит меня, — думал Байрам. — Конечно, Ганс! Он всегда мечтал о великом дне Контакта с братьями по разуму... Не сомневаюсь и относительно позиции Патриса».

— Итак, прошу слова, — первым начал Байрам: — Или, может быть, хочешь ты? — Он взглянул на Слейтона.

— Да, я не против, — сказал пилот. — Скажи, Байрам, есть ли гарантия, что эти разумяне встретят нас доброжелательно? Стоит ли совершать полет за миллион световых лет? Если «да», то как приземляться на их планете. Есть ли у них подобные нашим станции приема межзвездных кораблей?

— Ну, кто же может ответить на эти вопросы, Слейтон! — возмутился космолог: — Только на месте что-то и прояснится. Нас должен вдохновлять сам факт ожидаемого знакомства с иным Разумом!

— Господин идеалист и мечтатель, — холодно сказал ему пилот, — ты забыл инструкции и закон. Без санкции Земли никто не имеет права изменить цель экспедиции.

Наступило молчание. Ганс не знал, как ответить.

— Твое мнение, Патрис? — Байрам повернулся к африканцу. Тот сидел, уткнув подбородок в кулак. Голос Байрама вывел его из транса. Он взглянул на Байрама, быстро опустил глаза и опять застыл в позе истукана, размышляющего о Вечности. «Все понятно, — подумал Байрам: — он сомневается, вступать или не вступать в контакт с неведомыми разумянами».