Александр Прохоров: Звёздные скитальцы. Поиск в закрытых мирах 2

Когда, наконец, инерция выброса ослабла, корабль начал медленно дрейфовать. Шуршание стало менее интенсивным и не таким громким. Судя по всему, "Разящий" начал выходить из облака.

Воспользовавшись передышкой, марчи принялись за работу. Они делали всё, что могли. Но диагностика бортовых систем и оборудования была безжалостной — "Разящий", более не мог осуществлять нормальный полёт. Из шести двигательных установок работала лишь одна, питающая энергией два двигателя. Шансов где-либо приземлиться, тоже не было. Марчам удалось восстановить работу пары видеокамер внешнего наблюдения, и вскоре они смогли обозревать окружающее пространство. Пылевое облако осталось позади. Их корабль плыл в пространстве на границе космической тьмы и золотого сияния, исходящего от фамаронского барьера. Вскоре, детекторы массы обнаружили на расстоянии нескольких миллионов километров объект, чья гравитационная масса соответствовала средних размеров планете. Через час, после подключения дополнительных камер наблюдения марчи увидели планету. Это был мир приятных, голубовато-зелёных оттенков, состав атмосферы которого, как показал анализ, был пригоден для жизни.

Направив всю энергию на двигатели и обесточив всё, кроме системы жизнеобеспечения и астронавигации, марчи направили свой искалеченный корабль к неведомому миру. "Разящий" сотрясался всем корпусом, в машинном отделении раздавался чудовищный натужный гул и скрежет. Казалось, корабль прилагает последние усилия, чтобы добраться до планеты и не развалиться по дороге. Когда марчианский трезубец достиг верхних слоёв стратосферы, один из оставшихся двух двигателей вырубился. Гравитация планеты подхватила звездолет и, закружив, понесла вниз. Издали, похожий на мигающую искру, "Разящий" начал падать к мягко-голубой поверхности, простирающегося внизу мира. Вскоре, планета поглотила эту искру навеки.

Атаман Папаша Брюхо, раздувшийся, жирный мутант, плавающий в физиологическом растворе внутри огромного прозрачного резервуара, морщился и тихо бормотал проклятия. Он ненавидел вой корабельных сирен. Этот отвратительный звук всегда указывал на то, что где-то непорядок. И не просто непорядок, а большая серьёзная беда. Папаша Брюхо же любил, чтобы на его корабле идеальный порядок был всегда. Сама мысль о том, что где-то на борту твориться неладное, толкала его в пучину депрессии. В такие периоды предводитель бандитов становился очень опасным. Даже в приступе дикой ярости, он был не столь ужасен и убивал, вполне обдуманно и за дело. В состоянии же депрессии Папаша Брюхо любил убивать просто так, ни за что, чаще, чтобы просто поразвлечься, прогнать снедающую его тоску.

Глядя на своих подчинённых, испуганно мечущихся под командным мостиком, он обратил внимание на оператора связи- молоденькую, очень хорошенькую девушку. Её нежное личико было бледно, в огромных глазах с длиннющими ресницами застыли ужас и слёзы. Эта милая девочка, которой едва исполнилось двадцать лет, нуждалась в защите и успокоении. С грустной улыбкой Папаша Брюхо подумал, что ему было бы приятно увидеть, как это хорошенькое личико, эта точёная фигурка с великолепно развитыми формами, будут превращены в кровавый фарш. Но вот ведь беда, эта проклятая сучка покинула своё кресло. А ведь атаман мог одним нажатием кнопки на пульте превратить кресло милашки в огромную пасть с тремя рядами острых зубов и огромными клыками. Кресло каждого члена его экипажа было снабжено самыми разными приспособлениями для умерщвления.

Папаша Брюхо с раздражением посмотрел на два тела, застывшие в своих креслах. Один из пяти навигаторов был задушен резиновым шнуром, один из трёх техников-инженеров пробит насквозь дюжиной остроконечных шипов, коими была снабжена спинка его кресла. Эти люди погибли случайно. Папаша Брюхо не хотел их убивать. Когда его корабль "Маугийский Выродок", захваченный притяжением фамаронского поля, потерял управление, атаман немного перенервничал и чисто машинально активировал два кресла. Подчинённых было немного жалко, неплохие были специалисты.

"Но с другой стороны, со всяким такое может случиться, — подумал атаман. — Нервы-то, они не железные".

Здесь в рубке управления дела обстояли ещё неплохо, экипаж был, конечно, напуган, но трупов было всего два. По полной досталось пятому и шестому отсекам третьей палубы. Точнее сказать, этих отсеков больше не было. Они слишком далеко выступали от корпуса корабля. Фамаронское поле их задело и попросту аннигилировало. Отсеки распались на атомы вместе с находящимися там подчинёнными. В тот момент в отсеках были трое людей, шесть кринобантов, один арворуг и трое билабаров-ремонтников.