- У нее есть долг! И он выше твоей любви - она это понимает.
- А ты? Ты понимаешь, что творишь? - заглянула ему в глаза. - Ты самолично режешь деревце которое садил, губишь то, что сеял. Ты убиваешь собственных детей, Рэй!
Упрек закономерен. Марина.
Лоан отошел от окна: дочь так и будет маячить перед ним. Но недолго - он прав был и сомнений нет. Она была опасна и не поддавалась исправленью. Она напоминала ему жену Иллана, потом он посмотрел на Алорну и понял, что милосердие земное ему не по плечу. Слишком высоки ставки - дочь, не дочь - неважно. Маленькая мония на глазах превращалась в шугу. И ждать, когда укусит?
Констант и Марина - самые странные из его детей. Возможно потрясения которым подверглась Алена перед их зачатием и рождением - сказались. Яд шугу достался Марине, и превратил ее в паука, а Констант получил глупость матери, когда она скакала по пустыне и недалекость Иллана, который не увидел врага в семье, не понял, что его используют против своих же.
Дубль Иллана? Что может ждать империю с таким правителем?
Вейлиф же подходит еще меньше. Он весь в религии и чудится, что рожден сменить Поттана. Неплохо. Но дальше что?
Смену себе готовить нужно зарание, не дав растащить империю, ослабить. Оставить трон на крепкого сегюр, и быть уверенным, империя не рухнет. Но на кого?
Ренни хватит дел на Цигруне.
Мальчики, что только родились? Возможно, но нужно быть готовым к тому что и они - не ставка. К тому же, им еще расти и расти, а Рэйсли нужна помощь уже сейчас. Один не успевает - все больше дел, все шире планы.
И опять возник землянин перед глазами и странное ощущение в груди, как будто встретился со своим двойником. Вот только Эя не Алена. Ей не досталось и тени материной стойкости, а от отца и крошки отваги нет. Сейти, но простая пешка, которой никогд не стать ферзем, а значит, нет опоры трону. Кому достанется, тот и будет ею руководить, а с ней - планетарной системой.
Мужчина поморщился - Монти. Не дурак, конечно, смелости не занимать, Гордей отменный, но дальше что?
Ох, не лежит к нему душа. А с Феей - пара. Послушен и вполне вменяем. Опять же, верен. За не имением лучшего - сойдет.
Алена, понимая что муж ушел в себя и достучатся до него будет трудно, более того, бесполезно, развернулась и выплыла из залы. Она так просто не сдастся - на это пусть не рассчитывает.
Эя сжала мэ-гоцо, разглядывая себя в зеркало: разряженная кукла. Монти тенью за спиной маячил и намекал, что ждет ее: предсказуемость, пресность - пустота то ли жизни, то ли существования.
Констант хмурился, разглядывая сестру. Ее разноцветные традиционные одежды невесты напоминали ему траурные. Лицо - с таким не на помолвку, а к погребальному костру впору. Взгляд - степцерка в бою. Когда Эя так смотрела? Что с ней? Может быть, переживает из-за смены статуса опять?
- Перемены всегда болезненны, но именно они и закаляют, - сказал, а к чему и сам не понял. Монти ему нравился не больше, чем ей, однако перечить отцу, идти против его воли после утреннего происшествия, осознания себя глупцом, которым двигали как карточной фигурой - довольно, он не станет.
Фея посмотрела на брата в зеркало, на Монторриона.
- Странно, не находишь? Вы оба - часть меня, этого дома, мира детства. И я не ухожу из него, а кажется ушла.
Девушка повернулась к брату:
- Ты за выбор отца?
Парень вздохнул, покосился на Монти. Тот отвернулся:
- Вижу, я вам всем тут поперек.
- Я не люблю тебя.
Теперь вздохнул Мичига:
- Госпожа, сегюрет нужен соправитель, крепкая династия, поддержка, наследники. И только. Мы с вами прекрасно ладим и понимаем друг друга - этого довольно.
- Констант? Ты думаешь так же? Помнишь наш разговор тогда, когда папа объявил, что выдает меня за Ван-Джук?
- Да. К чему ты это?
- Не знаю… Мы тогда говорили о любви и я не знала, что это такое. Я многого не знала и не понимала. Жила ли я тогда?
- Ты не здорова? - озаботились мужчины.
- Наоборот, я чувствую себя абсолютно здоровой. И другой. Детство проходит, не так ли? Оно как болезнь, задерживается в одном долго, а в другом исчезает за миг. С ним грустно расставаться, но наступает момент, когда ты отчетливо понимаешь, что что-то должна решить сама и сделать - сама. Без подсказок, страхов и сожалений. Осознать на что ты способна, осознать себя взрослой.
- Эя, что ты хочешь? - озадачился Констант. Она улыбнулась:
- Твое детство еще с тобой. Но не оно не отпускает тебя - ты его не отпускаешь, - и высказала самое главное скорее себе, чем брату, скорее перечеркивая возврат на круги своя, чем бунтуя. - Я хочу к нему.
Читать дальше