Сергей Кусков: Игрушки для императоров

Я вновь пожал плечами — мне это начало уже надоедать, но иной реакции на шпильку не придумал.

— Сеньора, поймите меня правильно, я не хочу относиться к вашим офицерам с вызовом, или ни дайте боги, неуважением, просто мне хотелось, чтобы меня банально выслушали, а уже потом вышвыривали.

Она кивнула.

— Считай, у тебя получилось. Я тебя слушаю.

— Я… — я раскрыл рот и понял, что растерялся. Сеньора Тьерри вновь улыбнулась.

— Куришь? — кивнула мне. Я отрицательно покачал головой.

— И вам не советую. Вредно это.

Она засмеялась.

— Мальчик, все мы сдохнем. Кто-то раньше, кто-то позже. Позволь уж мне самой решать, какое удовольствие и в каком количестве перед этим я получу.

Я опасливо заткнулся. Нашел кому морали читать, о вреде курения! Сеньора мои волнения заметила и вновь улыбнулась.

— Ты остановился на том, что не знаешь своего отца.

Я кивнул, от сердца отлегло.

— Да, я не знаю, кто он, а мать не говорит. Никаких документов с его именем нет, везде фигурирует только мать. Это ее фамилия, Стефания Шимановская, потому такой казус с именем. Я даже не похож на нее нисколько, весь в неизвестного мне отца!

— Бывает, — потянула сеньора, выпуская ароматно-удушающую струю дыма. — Она полячка?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Я кивнул.

— Да, но не из Полонии, а из русского сектора. Она в большей степени русская, чем полячка. Я даже языка польского не знаю.

— Значит, ты у нас русский, Хуан Шимановский? — ее глаза засмеялись. Я задумался.

— Наверное, нет, сеньора. Я в гораздо большей степени латинос, хотя язык знаю. Меня так воспитала мать.

— У тебя очень мудрая мать! — усмехнулась вдруг сеньора, туша остаток сигареты в красивой фарфоровой пепельнице в виде большого китайского дракона. — Очень правильно поступила.

Я вдруг почувствовал, что она говорит предельно серьезно.

— Почему?

Любопытство когда-нибудь меня погубит, но надеюсь, не скоро. Сеньора Тьерри бегло пожала плечами, не желая развивать эту тему.

— Потом поймешь. Как ты к ней относишься?

Пауза.

— В смысле? — не понял я.

— В смысле ее прежней профессии. Как ты относишься к ней из-за этого?

«Что, Шимановский, обломался? А как ты хотел, в руках этих людей все планетарные базы данных. Или думал, что сей факт останется за бортом?»

«Нет, не думал, — сам себе ответил я. — Но эта сеньора так спрашивает… С хитринкой в глазах. Будто проверяет!»

«Почему „будто“? И есть проверяет. Психи им тут не нужны, они только адекватных берут. И твое отношение к матери, Хуанито, для их тестов значит многое…

Да, Шимановский, и учти, врать даже не пытайся! Посмотри на ее выжидательные глаза — она тебя уже тестирует! Эта сеньора — психолог, и в момент раскусит любую ложь»

Я решил последовать предостережению внутреннего голоса, отвечать четко, как есть, не юля. В конце концов, это не так уж и важно. Главное, кто я сейчас, кем меня мать вырастила и воспитала, а не то, чем она когда-то занималась и кто мой отец.

— Раньше комплексовал из-за этого. Но сейчас смирился. Я люблю ее и уважаю. Она — мать, и вырастила меня неплохим человеком, что бы ни было раньше. А все остальное не главное в жизни, ведь так?

Сеньора удовлетворенно кивнула.

— Так. Скажу больше, в отличие от большинства присутствующих в этом здании, ты знаешь, кто твоя мать И знаешь, что она хороший человек. — В глазах сеньоры в этот момент промелькнула непонятная грусть. — Делай выводы!

«Вот так, Шимановский! Ты здесь еще и в тузах! — усмехнулся я сам себе.

Кто такие ангелы? Приютские сироты, дети пьяниц, бывшие беспризорники, те, кого оставляют в роддоме и прочие будущие „низы“ общества. Несмотря на свой невеселый статус за пределами этого заведения, ЗДЕСЬ ты — объект зависти. Ну как, доволен, что есть такое место, где твое происхождение считается недосягаемо высоким?»

— Расскажи о себе, — неожиданно сказала сеньора, разваливаясь в кресле и закидывая ногу за ногу, явно готовясь получать очередную порцию удовольствия. По ее напряженным глазам я понял, что тестирование продолжается. — И о том, почему решил вербоваться, какие причины на то тебя подвигли.

— Вот так, сеньора, все и случилось. Ее увезли, а я…

— Почувствовал свою неполноценность. М-да! — сеньора полковник задумалась. — И решил стать крутым. Чтобы в следующий раз дать обидчикам достойный отпор.

Я красноречиво уставился в пол.