Елена Горелик - Имя твоё — человек

— Вот и я так думаю — дикость несусветная. Только не все такие умные, как мы с тобой, — горько усмехнулась девушка, садясь на лежанку. — Кому-то хочется иметь всё, не прикладывая для этого никаких усилий. Лучше всего сделать так, чтобы за тебя кто-то работал. Не соглашаются добровольно — на цепь их. Вякают про какие-то права — морду в кровь, знай своё место, унтерменш…

— В прошлом твоей планеты такое было?

— И сейчас есть.

— Ужас какой… Это же… это же конец, остановка хода цивилизации!

— Теперь понимаешь, почему я очень сильно хочу отсюда свалить?

— И я… И я хотеть, — прорычала Кошка, внезапно вскочив на ноги. — Сильно хотеть. Дети, сёстры, братья — меня ждать. Они искать. Не находить. Большое горе. Надо уходить.

— Ты хоть представляешь, где мы сейчас находимся? — спросила Да-Рэй.

— Надо уходить, — упрямо повторила Кошка.

— Мы все слишком далеко от дома. Это чужой мир.

— А я согласна с Кисой, — хмыкнула Аня. Что-то неуловимое не давало ей покоя, но что? Была какая-то неправильность в их общении. Знать бы ещё, какая именно… — Где бы мы ни были, здесь нам ничего хорошего не светит. Надо побольше узнать о месте, где мы находимся, и давать тягу.

— Умеешь водить космические корабли? — с грустной иронией поинтересовалась Да-Рэй.

— Нет. Но я надеюсь, что ты умеешь.

— Я?

— А кто у нас такой развитый, что аж на целой чужой планете города строить собирался?

— Я понимаю, что в экстремальной ситуации мы все способны на подвиги, но не до такой же степени! — возмутилась тари.

— Прижмёт — проверишь, до какой…

— Камера! — прошипела Да-Рэй, изменившись в лице. Все всё поняли и заткнулись.

«Так… А это у нас что, не санкционированные начальством развлечения?»

Двое охранников вели себя… скажем так: неадекватно. То ли чего-то выпили, то ли обкурились, то ли нанюхались — какая в сущности разница? Но на то, что они под кайфом, Аня готова была поставить всё своё антикварное серебро. Одни их зрачки чего стоили. Вертикальные кошачьи зрачки, расширенные чуть не на всю радужку и отражавшие безумие… Ей стало страшно. Мгновенный взгляд на соседние клетушки. Да. Страшно явно не только ей. Кошка рыкнула и зафыркала, учуяв какой-то неприятный для неё запах. Да-Рэй с каменным лицом отодвинулась подальше от перегородки. «Эльфийка» прижала к себе тихонечко попискивавших дочек… Охранники, даже не пытавшиеся скрывать безумный блеск в глазах, вразвалочку прошлись вдоль клетушек. При этом они обменивались какими-то фразочками — судя по сальным ухмылкам, похабными. Хотя раса-то другая, мало ли, что у них выражает вот такая гримаса, за которую человеку в рожу плюнуть не грех? Но склизкий комок страха, поселившийся в душе, уже не нашёптывал — кричал: они выбирают жертву! И он был прав, чтоб его разорвало…

Один из охранников, остановившись напротив клетушки с «эльфийками», недвусмысленно ткнул в пленниц пальцем. Мол, эти сойдут. Второй, пьяно заржав, провёл браслетом над блестевшей металлом полоской, красовавшейся на тонкой перегородке между клетушками, и передняя дырчатая панель поднялась. «Эльфийка», прижимая уши, заполошно заверещала, пытаясь забиться в угол и прикрыть собой детей. Двое отморозков, пинками расшвыряв пищащих девочек, подхватили их мать и потащили к выходу. Старшая дочка «эльфийки» уцепилась за мамин подол и заорала по-взрослому. По-взрослому ей и досталось: ботинком по рёбрам. А забившуюся в ужасе мать ткнули разрядником, чтобы не кричала и не пыталась добраться до глаз мучителей…

Что творилось в клетушках!.. Эмоциональная Кошка шипела, плевалась и пыталась процарапать перегородку своими жутковатыми когтями. Аня ругалась так, что слова: «П*дарасы укуренные!» — были едва не самыми безобидными, и в бессильной ярости безрезультатно пинала прозрачную дырчатую стену ногами. Да-Рэй с тем же успехом пыталась взывать к совести «высшей расы», именуя их поступок недостойным высокоразвитых существ. Дети «эльфийки» кричали. Мучители ржали, как кони у торбы с овсом… Ад кромешный. И закончилось всё вполне предсказуемо. Охранники, утащив обеспамятевшую «эльфийку», закрыли дверь. С той стороны.

— Животные! — в отчаянии выкрикнула Да-Рэй. — Дикие животные!

— Не обижай зверушек, — не своим голосом проговорила Аня. Она сжимала кулаки, но из глаз текли злые слёзы. Бессильные слёзы. Предательские слёзы. — Как там Шекспир писал: «Бывает зверь жесток, но даже в нём есть жалость. Нет жалости во мне, а значит, я не зверь».