Сергей ГОРОДНИКОВ: Разведчик

Как будто в ответ ему, наверху, за окном царской спальни раздался пронзительный юношеский крик:

– Тревога! Убит наш царь!

Иван разом вспомнил, что были свидетели, как он направлялся к спальне царя, и первым делом подозрение в убийстве падёт именно на него. Он поправил шлем гонца и предпочёл быть подальше от верёвочной лестницы и этого места под окнами, поближе к дворцовой конюшне. При начале полночной суматохи, которая поднимется, будет несложно выбраться из крепости, но для преследования беглянки нужна свежая, хорошая лошадь.

Затрубил тревогу горн на крыше дворца, ему ответил другой на стене крепости, третий в городе...

Простор степи пьянил вороного скакуна. Ивану достаточно было не перегружать ему позвоночник, и конь показывал всё, на что был способен. Когда-то Ивану приходилось выполнять работу среди кочевых племён богатой сырьём планеты, и он был уверен, мало найдётся в этом царстве наездников, достойных состязаться с ним в долгой скачке.

За предыдущие ночи он обнаружил на небе опорную малоподвижную звезду, и теперь по ней сверял свой путь, направляясь прямо к экватору. Когда выбирался из крепости, он понял, там, на экваторе, была конечная цель устремлений Елены. До сих пор ей удавалось обставить его, и он оценил это в полной мере.

– Ты, красотка, начинаешь мне нравиться, – произнёс он под мерный перестук лёгких копыт быстрого скакуна, когда на востоке заалел небесный свод. – Но я ещё не закончил своей игры.

Молодая женщина торопилась, часто подстёгивала сильную тонконогую лошадь. Ещё с рассветом перед ними расстилалась бескрайняя степь, потом степь незаметно сменила пустыня. К полудню же показались острые пики хребта голых жёлто-серых скал, которые, казалось, царапали голубизну неба дерзко тянущимися ввысь безжизненными вершинами. Женщина нетерпеливо повернула морду бегущей лошади по направлению к самой высокой из тех вершин.

Военачальник давно подчинился её царственно надменной целеустремлённости, не задавал больше вопросов, на которые она всё равно не отвечала. Покорно следуя за возбуждающей страстную и чувственную влюблённость красавицей, он предположил, что она знает о неком оазисе, о каком ему не довелось услышать. Её выносливость предвещала бесконечные наслаждения, и он не задумывался о том, что оставил позади.

Они и измученные лошади были единственными живыми существами вокруг. Сколько виделось глазам, всё было наказано безжалостным днёвным солнцем, намертво выжжено. Они приближались к повсеместно обрывистым скалам, и короткие тени у безводных подножий гор нигде не обещали обрадовать какой ни на есть, хоть самой чахлой жизнью. Надежда на оазис начинала покидать мужчину.

Наконец пересекли край бледной тени дальше прочих выступающей в пустыню скалы. Однако эта тень спасала от палящих лучей светила, но не от духоты. Вскоре, напротив узкого прохода внутрь теснины, они остановились. Лошадь под военачальником пошатнулась, но устояла.

– Проклятое богами место, – высказался он. Затем обратился к Елене: – Зачем мы сюда так спешили?

Она не слушала его, без промедления спешилась.

– За тем утёсом есть небольшой источник, – указала она хлыстом в сторону. – Там попадаются ядовитые твари. Но если повезёт, утолишь жажду. А ночью доберёшься до степи.

После чего решительно направилась в теснину.

– Куда ты?! – ей в спину хрипло крикнул военачальник, как будто не понял, что она ему сказала. – Я с тобой!

Он попытался заставить лошадь шагать за женщиной, но животное отказывалось идти дальше, тревожилось, пятилось и тихо ржало. Он спрыгнул на песок, догнал Елену и преградил ей путь. Но она с холодным высокомерием глянула ему в лицо.

– Я не люблю прощаться дважды.

Осадив военачальника надменной царственностью, обошла его, прошла к мрачному сужению горловины теснины и, сделав несколько шагов, остановилась. Там провернула на левом запястье браслет, и появление её фантома поразило военачальника, как ничто в прежней жизни. Его верящий в сверхъестественные силы разум оцепенел при виде точно такой же второй женщины.

Фантом пересёк невидимую границу, за которой поперёк хода вглубь скал вспыхнуло плотное красное сияние. Образ женщины сделал шаг, ступая в это сияние, застыл в нём, пропал, и оно начало меняться, стало жёлтым, потом зелёным. Елена быстро прошла сквозь зелёное сияние, и оно тут же исчезло.

– Колдунья! – пробормотал военачальник. Шепотом повторил в приступе внезапного отчаяния: – Она колдунья!