Андрей Ливадный - Деметра

— Пей.

Антон послушно проглотил янтарные шарики в безвкусной оболочке.

— Что это, дядя Белгард? — удивленно спросил он, почувствовав, как проясняется в голове, а голод исчезает.

— Стимултоник, сынок… — объяснил капитан, глотая несколько таких же капсул. — Но без моего ведома не бери, ты понял? — строго спросил он и тут же объяснил:

— Это сильное лекарство. Оно позволяет очень усталому человеку вновь стать бодрым, но его частое применение может привести к плохим последствиям.

Антон понуро кивнул. Его мысли в этот момент были заняты совсем другим.

— Дядя Белгард, — Антон почему-то не решался назвать его «капитан», — что с нами будет? Мы умрем?! — спросил он и замер, широко открыв глаза в ожидании ответа.

— Успокойся, мой мальчик! Мы останемся жить, у нас с тобой есть все шансы! — горячо заверил его Илья Матвеевич.

Капитан Белгард лгал Антону. Их разрушенный астероидным ударом корабль уже попал в гравитационное поле второй планеты системы и медленно, но неотвратимо приближался к границе ее атмосферы. В течение нескольких ближайших часов должна была наступить развязка, и Илья Матвеевич знал об этом…

Картографический разведывательный крейсер «Терра», построенный в 3685 году на стапелях космоверфи планеты Кьюиг, представлял собой собранную из отдельных модулей двадцатикилометровую конструкцию и был предназначен исключительно для межзвездной навигации. Внутрисистемное пространство, особенно там, где пролегали орбиты планет и властвовали мощные гравитационные поля, было строго противопоказано «Терре». Для разведки планет крейсер нес на своем борту три малых разведывательных корабля, которые были запаркованы в его трюме.

«Терра», в переводе с одного из древних языков, означает — Земля. Это слово было известно в Галактике каждому, кто имел хоть какое-то понятие о космосе, звездах и истории. Для одних людей термин «Земля» означал не более чем древнее название, для других он олицетворял собой войну, для третьих это была недосягаемая мечта, для четвертых символ вечности и преемственности поколений.

Люди, отправившие двенадцать лет назад картографический крейсер в бездну неисследованного космоса, относились к части наиболее развитой галактической цивилизации. Они назвали корабль именем древней прародины, от которой в свое время видели немало зла, желая выразить свою уверенность в необратимости развития человеческого разума. Прошлое оставалось прошлым, а полет «Терры» был шагом в будущее, навстречу третьей волне галактической Экспансии человечества…

И вот этот могучий корабль, предмет гордости целой звездной системы, погибал. Разрушения, причиненные ему ударом астероидов, были непоправимы. Весь правый борт «Терры» был уничтожен, бронеплиты обшивки смяты, искорежены, а в некоторых местах и вовсе пробиты насквозь или сорваны касательными ударами многотонных каменных глыб. Вокруг искалеченного корабля парили облака мелких обломков, сгустков расплавленного во время взрывов и вновь застывшего в вакууме металла, различные предметы, контейнеры, приборы, вещи…

Корабль, медленно вращаясь вокруг своей оси, неуклонно приближался к приветливому, зеленовато-голубому шарику второй планеты системы. И несмотря на чудовищные разрушения, в его недрах, среди покореженного катастрофой металла, теплились две человеческие жизни.

Капитан Белгард сидел на рифленом полу стартового трюма номер семь. Его лицо хранило следы боли, бессонницы и жестокой внутренней борьбы. Рядом с ним под плоским брюхом спускаемого модуля, присев на корточки, возился Антон. Руководствуясь советами Ильи Матвеевича, он пытался открыть запасной люк, расположенный в днище единственного уцелевшего после катастрофы спускаемого аппарата.

— У нас с тобой совсем не осталось времени, — произнес капитан.

— Дядя Белгард, я стараюсь… — пыхтя ответил Антон, который, действуя безинерционным ключом, найденным в одном из неповрежденных отсеков, пытался отпустить два больших страховочных болта, которые были вкручены в люк еще до его рождения. Некоторая часть планетарной техники «Терры», тщательно подготовленная к полету еще на Кьюиге, осталась невостребованной во время полета, как, например, этот посадочный модуль, который вплоть до последнего момента оставался на консервации.

Десять стартовых отсеков, которые, как ячейки громадных сот, прилепились под плоским днищем картографического крейсера, пострадали от разрушений значительно меньше, чем расположенные вверху и по бортам помещения, но все же удар астероидов достиг и этой части корабля. Общая деформация корпуса вызвала перекос в механизмах отпирания стартовых створов, и многотонные бронированные ворота шлюзов заклинило. Для такого случая и служил седьмой отсек, который считался резервным.