Андрей Ливадный - Третья раса

Автоматически включилась подсветка его видеокамер, и глазам людей предстало странное, нагоняющее жуть зрелище.

В центральном отсеке модуля на пультах управления, как ни в чем не бывало, сияли разноцветные огни. Ровные тусклые квадраты экранов демонстрировали какие-то графики и цифры.

Кристаллические образования текли по стенам, подходили к пульту, исчезали в нем, но лишь затем, чтобы выйти наружу в другом месте и течь по полу дальше, в соседнее помещение.

Зонд медленно пересек пространство рубки, следуя в метре над кристаллическими образованиями, свернул налево, подчиняясь их плавному изгибу, и оказался в соседнем отсеке.

Это был криогенный зал.

Три низкотемпературных саркофага занимали его центр, напротив среднего был установлен пульт, на скошенных панелях которого судорожно дрожали трепетные огоньки работающих индикаторов.

— Господи, нет… Этого не может быть, — выдохнула Яна.

Средняя камера анабиоза работала.

Поспорить с голубоватой внутренней подсветкой, смутно выдававшей контур лежащего внутри тела, бьио трудно…

Это был человек.

У Хоука на голове зашевелился короткий, уже побитый проседью ежик волос.

Ледяное молчание висело в рубке «Святого Петра».

Зонд подплыл ближе.

Панорама, которую передавали его камеры, казалась чудовищной…

Тело человека, лежавшего под прозрачным колпаком, сплошь покрывал густой слой инея.

Словно следуя некоей логической цепочке, камеры зонда резко повернулись, меняя ракурс, и уставились своими объективами на пульт управления, контролировавший процесс низкотемпературного сна.

Его внешняя панель была изуродована рваным выходным отверстием от пули.

Взгляд видеокамер скользнул ниже.

Вот она, крохотная дырочка входного отверстия с загнутыми внутрь краями… Рядом, в полуметре от пола, висел в состоянии невесомости автоматический пистолет неимоверно древнего образца… Камера зонда заметалась, описала полукруг, пока в фокус ее объектива не попал бесцельно болтающийся в вакууме тусклый цилиндрик стреляной гильзы…

Капитан Хоук судорожно сглотнул, пытаясь унять глухие, бешеные удары своего сердца.

Его взгляд тонул в глубинах стереоскопических мониторов. Он видел, что электронные внутренности пульта были прошиты выстрелом, раздроблены пулей, выворотившей на выходе изрядный кусок контрольной панели. Однако сам пульт работал , и с этим тоже оказалось трудно поспорить…

Камеры зонда опять резко повернулись, уставившись на колпак криогенного саркофага.

Над ним, зависнув строго над четырьмя углами прямоугольного постамента, вращались четыре кристаллические воронки; жадные петли тянулись от них к колпаку камеры, змеились по прозрачному пластику, внедряя внутрь тонкие, едва различимые на глаз серебристые проволочки, которые, пронзая пластик, тянулись к покрытой инеем коже человека.

ЭТО КАЗАЛОСЬ УЖАСНЫМ, ОМЕРЗИТЕЛЬНЫМ… СЛОВНО… СЛОВНО НАДРУГАТЕЛЬСТВО НЕ ТОЛЬКО НАД ЖИЗНЬЮ, НО И НАД СМЕРТЬЮ…

На одном из терминалов в рубке «Святого Петра» внезапно осветился монитор, и по нему побежали скупые строки текста:

«Адекватность работы криогенной установки — не подтверждается».

«Вероятность реанимации — ноль процентов».

«Активирована вторая ступень внутренней программы».

— Алан, руби его! — раздался в гробовой тишине возглас Николая.

Хоук инстинктивно вскочил с кресла, не совсем понимая, чего конкретно хочет от него Лоури, но нервное напряжение в рубке «Святого Петра» уже достигло тех пределов, когда любой резкий звук, любое движение тут же ведут к машинальной реакции перенапряженного тела.

Заметив, что Хоук на миг растерялся, Николай сам ринулся к процессорным блокам бортового компьютера, с которых Алан предусмотрительно снял кожух облицовочной панели.

Он знал, как правильно изолировать процессор корабля от остальных систем управления.

Его взгляд панически метнулся по схемам, выискивая нужную, с характерной, стандартной для всех миров маркировкой.

Найдя ее, он резко вскинул руку и выдернул целый блок схем из гнезда.

Свет под сводами рубки на миг погас, но тут же вспыхнул вновь. По пультам управления прокатилась замысловатая волна огней, некоторые терминалы заработали, перезагружаясь…

Несколько секунд Николай стоял, напряженно ожидая, что система корабля выкинет какой-нибудь очередной фокус, но напрасно — все терминалы управления успешно перезагрузились, только теперь на них горели предупреждающие индикаторы ручного режима.