Андрей Ливадный - Транспорт до Везелвула

Наконец, не выдержав муки затянувшегося ожидания, он пошевелился, ощутив, как от слабого движения натянулась часть оплетавших его тело проводов.

Холод уже стал невыносимым.

Николай почувствовал, как беспокойство и томительное ожидание вдруг сменил липкий страх. Почему его не вытащат отсюда?!

Через минуту, показавшейся ему вечностью, на смену страху пришла злоба. Он понимал: после приговора суда его жизнь уже не стоила ничего. Де-юре — Николай фон Риттер оставался гражданином планеты Ганио, со всеми вытекающими отсюда правами, но де-факто — он стал никем. О нем могли позабыть, и то, что один из заключенных, пробудившись, просто скончается в своем криогенном гробу из-за какой-нибудь технической накладки или простой человеческой халатности, уже не волновало никого. Часть заключенных была заранее списана в процент неизбежных потерь при транспортировке.

Он не надеялся, что может шевелиться. Тело казалось куском льда, который наполняла боль. Колпак криогенной камеры, мутный пластик которого виднелся за тошнотворной дымкой пробуждающего газа, походил на добротную крышку гроба.

Николай попытался поднять руку.

Он точно знал, что криогенные камеры, модифицированные для транспортировки заключенных, открывались исключительно снаружи. Но он и не думал, что ему удастся открыть или разбить колпак. Он хотел лишь подать знак, что жив.

От слабого движения что-то неприятно хрустнуло под самым ухом. Николай зажмурился и стал дергаться всем телом, несмотря на боль, тошноту и ощущение ледяного озноба.

Его решимости и сил хватило секунд на десять, не больше. Сознание вдруг помутилось, и он затих, погружаясь в боль и чувствуя, как по обнаженному телу сбегают капли какой-то жидкости.

Существо, сидящее рядом с освещенным колпаком криогенной камеры, заметило слабое движение и приподнялось, опираясь на две мощные лапы, покрытые складками серой морщинистой кожи.

С большим трудом в неуклюжей полутораметровой фигуре можно было выделить общие для гуманоидных рас черты.

Возможно, что когда-то это был человек, хотя допустить подобную «катастрофу тела» мог разве что пьяный генетик или скульптор музея восковых фигур. Короткие кривые ноги, слишком развитые руки с тремя пальцами, тусклый взгляд глубоко запавших глаз, рот, щерящийся в вечной недоброй усмешке, — все это создавало образ, далекий от человеческого, — так мог выглядеть мутант в энном поколении, но никак не представитель Homo Sapiens.

Впрочем, возможно, что так оно и было. По крайней мере, в тусклом взгляде желтоватых глаз не было ничего осмысленного, только дикий голод. Существо проковыляло несколько шагов и яростно поскребло когтями прочный пластик. Затем, заскулив, отступило назад. Ему было холодно.

Мясо под колпаком по-прежнему ворочалось, но оно было недосягаемым… Пока…

Усевшись у пульта, который весело перемигивался огнями, существо приготовилось ждать.

Под колпаком низкотемпературного саркофага действительно происходило нечто необычное. Внутренняя подсветка камеры внезапно потускнела и сменилась с желтой на красную.

Николай, который на некоторое время потерял сознание, в этот момент вновь пришел в себя. Открыв глаза, он увидел лишь клубящийся багровый сумрак да несколько датчиков, которые раскачивались на коротких проводах средь вихрей пробуждающего газа.

Он понял, что произошло, когда в уши вместо монотонного шелеста внутренних насосов ударил тревожный высокочастотный сигнал.

Своими неуклюжими попытками привлечь чье-либо внимание он добился лишь того, что оборвал прикрепленные к телу датчики, отчего система автоматического поддержания жизни подняла тревогу.

Это могло окончиться по-разному. Либо кто-то придет, чтобы выяснить причину сбоя, либо автоматика сама справится с неполадкой, либо камера просто отключится спустя некоторое время…

Внезапно сквозь противный писк зуммера тревоги послышалось отчетливое шипение, и красноватая мгла, обволакивавшая его тело, начала стремительно редеть.

Николай, который окончательно пришел в сознание, но по-прежнему был беспомощен, как новорожденный младенец, почувствовал, что дышать стало легче — газ улетучивался, и причиной тому был открывающийся колпак его криогенной ячейки!

Красный свет внезапно потух. Зуммер сдавленно пискнул и замолк, в то время как прозрачная крышка, поддерживаемая двумя телескопическими штангами, поднялась вверх и отъехала в сторону, скрывшись за изголовьем.