Андрей Ливадный: Борт 618

Он замолчал, и Лиза поняла, что Лоит ждет ее реакции.

— Если вы так добры и гуманны, то почему вторглись сюда, как захватчики, уничтожив колонию? Почему вы действуете скрытно, исподтишка, а не установите дипломатические отношения с человечеством?

Голубокожий не стал уходить от прямого ответа.

— Некоторое время назад сектор Хараммина посетил странный, с нашей точки зрения, космический корабль, — ответил он. — На нем прилетело всего одно живое существо, да и то на поверку оказалось не человеком а… — он замялся, видимо, стараясь вспомнить отсутствующий в, лексиконе термин, — ага, вспомнил, — «киборг». У него был такой же искусственный скелет, как и у тебя, а в его голове мы нашли разъем, предназначенный для подключения микрочипа. Он называл себя человеком. Говорил, что его зовут Джон Митчел Сент-Иво. Он якобы возглавлял какую-то человеческую корпорацию со странным названием «Галактические киберсистемы», а потом, когда его корпорация была уничтожена, он решил путешествовать. Но суть не в нем, а в образе его действий и в той информации, что удалось почерпнуть! Он приземлился в мире, где обитали инсекты. Он не вступил в контакт с Бессмертными, не объявил о своем прилете, а занялся тем, что он называл «исследованиями». На самом деле он и его спутник, о котором мне неприятно упоминать, потому что он был настоящим чудовищем — огромной шагающей машиной, внутри которой жил отделенный от тела человеческий мозг… — При этих словах голубокожий позволил себе впервые потерять контроль над собственным телом, которое передернулось, видимо, от патологического отвращения к описанной им конструкции. — Так вот, — овладев своими чувствами, продолжил Лоит спустя несколько секунд, — они каким-то образом нашли путь к умам тех инсектов, что находятся на низшей ступени социального развития. Они повели себя абсолютно варварским образом, смущая их и заставив бунтовать против нас. За это они были уничтожены, а к нам в руки попал космический корабль, в навигационном блоке которого хранились координаты многих человеческих миров. Мы ужаснулись действиям этого киборга, а еще более нас поразил сам факт существования столь извращенной смеси живого с неживым, которую нам продемонстрировал его спутник, бывший, по его собственному утверждению, погибшей человеческой особью, у которой в результате операции удалось спасти лишь мозг.

Лиза продолжала молчать. Лоит перевел взгляд с ее лица на импульсную винтовку, которую она сжимала побелевшими пальцами, и решил продолжить:

— Пользуясь полученными данными, мы установили наблюдение за новой для нас цивилизацией и снова пришли в ужас. Наши наблюдатели увидели существ экспансивных, злых, нетерпимых даже друг к другу. Ваша ксенофобия развита до такой степени, что существа с одного мира могут ненавидеть и истреблять существ с другой планеты только потому, что у тех иной пигмент кожных покровов или форма черепа, отличная от исходного образца. Вы постоянно ведете борьбу, истребляя либо друг друга, либо окружающую вас среду, но отвратительнее всего оказался ваш путь технического богоподражания.

— Что значит «богоподражание»? — спросила Лиза, пытаясь удержать себя в рамках хотя бы до тех пор, пока голубокожий не опомнился и не перестал сыпать информацией.

— Это значит, что вы взяли на себя слишком большую смелость в создании искусственных организмов. Во всех сферах бытия вы воображаете себя равными мифическим богам-создателям, и нужно признать, что преуспели в извращении сущности всего живого…

— И вы решили нас уничтожить?

— Нет. Моей целью было не уничтожение! — Тут в его словах впервые прорвались эмоции. — Я пытался понять вас и создать благоприятную почву хотя бы в одном, отдельном взятом мире, для того чтобы появиться там и предложить людям иметь свою, человеческую Квоту Бессмертных!

Лиза передернула плечами.

— А как быть со мной? — внезапно спросила она.

— А разве ты не понимаешь, что ты и тебе подобные должны были стать впоследствии первыми членами Квоты?

«Вот даже как?» — неприязненно подумала Лиза, внутренне понимая, как много людей может быть куплено на подобный посул.

Наверное, в этот миг она наконец начала осознавать истинную сущность противостоящих им существ.

Они не были добрыми или злыми, справедливыми или пристрастными — нет. Они были рациональными.

Личное бессмертие, если принять на веру постулат о его существовании, наверное, поставило их над чувствами. Их души износились, ими прожито и пережито столько, что наступила крайняя фаза равнодушного, рационального цинизма. Они, как строгие, но желающие добра родители, как грамотные администраторы, кроят доступный участок Вселенной по своим критериям справедливости, полагая, что ни в каком деле нельзя обойтись без жертв и потерь со стороны материала…