Олег Кулагин - Звезды взаймы

– Это что, прогноз погоды? – удивился Капустин.

– Да нет же, это муадиб выступает! – объяснил нищий. И с нежностью уставился на голографическую картинку посреди зала.

Тут подоспели пирожки.

Мы съели ещё по три «песни кочевника».

В зале стало заметно светлее. Наверное, бармен что-то там отрегулировал с лампочками.

И звуки…

Странно, звуки приятно отдавались в голове.

Муадиб продолжал выступление. А я вдруг поймал себя на чувстве искренней симпатии к его одутловатой физиономии, покрытой такими родными бугорками и впадинами…

Вероятно, и остальные что-то ощутили. Я понял это по восторженным лицам.

Васька наклонил голову и высунул язык. Бинк расстегнул комбинезон и вылил себе за шиворот полбутылки минералки. А Дима свалился со стула.

Мудрость великого человека входила в нас с каждым словом:

– …Нет, не понять тупым легитимистам нашего стремления к первозданности и чистоте! Теперь даже ярые скептики признали, что цивилизация Хахира-97 не имеет ничего общего с одиозной Империей. А главное – куда древнее! И обнаруженные в Северной Пустыне окаменелые экскременты убедительно это доказывают!

– Глубоко копает, – из-под стола признал Дима.

– Он возвращает нас к истокам, – обрадовался бомж.

Васька авторитетно кивнул:

– По сравнению с экскрементами любая империя – фигня!

Я молчал, прислушиваясь к колокольчикам в голове. Потянулся к салфетке, но вдруг так захотелось чистоты и первозданности. И я вытер жирные пальцы о скатерть.

– …Культура нации – основа демократии. Мы знаем, как выросла она за последние годы! Особенно бурными темпами развивались такие исконные виды культуры, как гонки на песчаных собаках и вышивка бисером!

Я закрыл глаза.

Цветная картина вспыхнула, как наяву – в вышитых бисером санях через барханы несли нас огромные собаки. Я слышал их дыхание и явственно различал скрип песка под широкими полозьями. А где-то в прозрачных небесах, ликующий, торжественный, звучал голос муадиба:

– …Благодаря полной приватизации источников пресной воды мы уже многократно увеличили эффективность экономики. Но нам есть куда развиваться! Теперь настал черед атмосферы и океанов!

– Давно пора, – решительно сказал Бинк.

– …Прошли времена имперского гнёта, когда запасы ценного кислорода бездарно тратились на вздохи о Светлом Будущем и другие шовинистические привычки. Могу вас успокоить, сограждане, – я сделаю всё от меня зависящее, чтобы Светлое Будущее никогда не наступило!

– Теперь я спокоен, – подтвердил хоббит. А Васька от радости поперхнулся водой.

– …И галактическое сообщество, в лице своих лидеров, признало наши успехи. Как сказал старший помощник младшего секретаря посольства Соединённых Планет: «Уже близок час, когда Хахир-97 вольётся в лоно цивилизованных миров!» А я, сограждане, буду трудиться, чтобы этот последний час наступил как можно быстрее!

– Да здравствует наш любимый муадиб! – крикнул бомж.

– Да здравствует муадиб! – заорали мы в четыре глотки.

Пирожки доели.

Что было потом, вспоминается хуже…

Мир вспыхивал и переливался разноцветными красками. Лампы горели, как осколки солнца. Хотелось сделать что-то выдающееся – написать симфонию или совершить подвиг!

И мы заказали два литра крепкой настойки…

Кажется, пытались пить с роботом на брудершафт. При этом Васька называл его «Аллой» и нежно обнимал за станину. Дима танцевал стриптиз на барной стойке и чуть не раздавил розовых чёртиков – тех, что танцевали рядом. Мы с Бинком махали руками и спорили, кто первым долетит до потолка…

Выявить победителя не успели.

Потолок куда-то съехал вместе с крышей. И все оказались под тускнеющим вечерним небом.

Мы стояли посреди площади и пели гимн Хахира-97. Никто не знал ни единого слова, но мы очень старались и сочинили лишних десять куплетов.

Бомж сказал, что гарантирует нам своё покровительство – такие таланты не должны пропадать.

Тёмно-фиолетовое небо было вышито серебряным бисером. Оранжевые бегемоты порхали над городом.

В эту минуту мы твёрдо решили, что никуда не уедем с такой замечательной планеты.

Очнулся я от холода. Зевнул и перевернулся на другой бок. Лежать почему-то жёстко. Ну и постель – настоящий камень!

Я приоткрыл глаз и увидел, что не ошибся. Три тела покоились на выложенной гранитными плитами дорожке. Моё – было четвёртым. Яркая луна озаряла эту идиллическую картинку. Очень красиво. Но всё-таки холодно. И ещё было в этом что-то неправильное…