Виктор Гутеев - Посеяв ветер

Что-то в глазах рядового подсказало сержанту, что не стоит. Не желая падать перед новобранцами в грязь лицом, он несколько секунд буравил наглеца взглядом, затем повернулся к Эльмире и со словами «если что — я рядом», вернулся к столику.

— А теперь послушай меня, — не дав Алексею открыть рта, произнесла Эльмира. — После тех слов, тех оскорблений, которые ты наговорил мне в отпуске, не люби я тебя больше собственной жизни, я бы больше её тебя ненавидела. Никогда ни от кого в жизни я не слышала столько мерзких слов. Я помню рассказы о твоём мире. Думаю, моё поведение кажется тебе странным, но мы такие, какие есть, и поверь, любая другая, услышав то, что слышала я, вообще не захотела бы иметь с тобой ничего общего.

— Подожди-ка, — возмутился Алексей, — по-моему, я услышал ничуть не меньше.

— Мы пришли к соглашению, устроившему нас обоих, и я неукоснительно его соблюдала и буду делать это в будущем. Кстати, если ты помнишь, это была твоя идея, и видеть здесь твои потуги для меня по меньшей мере странно. Запомни раз и навсегда, если я обещаю, то неукоснительно держу данное слово. Теперь уходи.

— Хорошо, — сказал он обледеневшим тоном, затем, хлопнув ладонями по столу, поднялся и, заглянув в холодные глаза, добавил: — Поведение твоё действительно кажется мне странным, но ведь ты такая, какая есть, да и хрен с тобой, купайся в своих принципах. Более того, несмотря на все твои принципы, следующий наш разговор состоится по твоей инициативе. Вот это я тебе обещаю.

— Так же, как обещал не подходить ко мне до конца войны?

— До встречи.

Пищеблок остался позади, а Алексей, не в силах успокоиться, мысленно крыл несносную дуру да и себя, любимого, последними словами. Идущие навстречу, видя злого, шевелящего губами солдата, уступали дорогу, но Алексей этого даже не замечал.

— Майор Алексей Вольнов?

Холодные глаза преградившего дорогу молодца выражали полное равнодушие. Затылком почуял, что за спиной кто-то остановился.

— Медленно вы, ребятки, работаете, — сообразив, что к чему, съехидничал Алексей.

— Руки, — послышалось в ответ.

В волосатых лапах молодца как по волшебству появились электронные браслеты.

— Может, без наручников, — полувопросительно-полупросяще произнёс Алексей, — буду паинькой.

На запястьях щёлкнули браслеты. Ловя удивлённые взгляды обитателей станции, Алексей покорно зашагал под охраной конвоя.

Линейная единица Республиканского флота, дрейфуя над поверженным миром вахнов, выделялась среди висящих над планетой собратьев лишь происходящими на борту событиями.

— С днём рождения, капитан!

На секунду задумавшись, Кара сокрушённо качнула головой.

— Спасибо, Кианг, — от души поблагодарила она старпома, — вот так, — продолжила с грустью в голосе, — тридцать пять, а я даже не вспомнила.

— Ничего, капитан, — невысокий, азиатской внешности мужчина широко улыбнулся, — кончится война, всё вспомним. — Я посмел взять на себя смелость и организовать в честь вашего праздника ужин. Надеюсь, вы не будете против провести вечер в компании старших офицеров корабля.

— Не буду, — благодарно улыбнулась старпому Кара, — только давайте договоримся, ужин в первую очередь по поводу взятия планеты, всё остальное в качестве сопутствующих этому мелочей.

— Идёт, — согласился Кианг, и плотно сжатые губы старпома растянулись в лукавой улыбке, — вот только большинство тостов вечера будут сказаны именно ради упомянутых вами мелочей.

— Как там наш снайпер, держится? — вернулась капитан к насущным делам.

— Держится, но я по-прежнему считаю, что сажать наводчика в карцер было лишним.

— Это требование комиссии, их решение мы изменить не в силах. — Кара мельком взглянула на вмиг посуровевшее лицо шагающего рядом старпома, и кончики её губ дёрнулись в едва обозначившейся улыбке. — Но на главное решение повлиять сможем. Утром на связь выходил командующий, генерал в курсе обстоятельств и гарантировал объективное разбирательство.

Кара не стала говорить, что решение уже принято, а показное действо — всего лишь необходимая формальность.

Разбирательство привлекло на линкор много стороннего народа. Рассчитанная на двести человек офицерская кают-компания с трудом уместила разношёрстную толпу участников и зрителей разбирательства.

Среди чёрной формы офицеров флота мелькали костюмы сухопутных родов войск. Полувоенная одежда военных корреспондентов мешалась с гражданскими костюмами независимых наблюдателей и некоторых членов комиссии.