Альфред Элтон Ван Вогт - Путешествие на космическом корабле Бигль

— Ну что ж, пусть те, кто за метод мистера Гросвенора и, другими словами, согласны продлить наше путешествие на пять лет, поднимут руки.

Не поднялось ни одной руки.

Кто-то воскликнул агрессивным тоном:

— Нужно время, чтобы хорошенько обдумать вопрос.

Кент возразил:

— Мы всего лишь хотим составить представление об отношении к данному предложению. Всем важно знать, что думают самые крупные ученые экспедиции. Теперь те, кто против.

Поднялись все руки, за исключением трех. Одним взглядом Гросвенор определил воздержавшихся: это были Корита, Мак Канн и фон Гроссен.

Затем он заметил, что капитан Лит, стоявший рядом с Кентом, тоже воздержался.

— Капитан Лит, — неожиданно обратился к нему Гросвенор, — сейчас именно тот момент, когда необходимо применить ваше конституционное право взять в свои руки командование. Опасность чересчур очевидна.

— Мистер Гросвенор, — медленно ответил тот, — это было бы так в случае видимого противника. В данных же обстоятельствах я могу лишь следовать мнению научных специалистов.

— На борту только один научный специалист, — сказал Гросвенор сухо. — Остальные не более чем любители, плескающиеся на поверхности.

Эта реплика, похоже, повергла собравшихся в оцепенение. Кое-кто порывался немедленно выступить, но затем просто насупился в молчаливом бешенстве.

Наконец капитан Лит произнес размеренным голосом:

— Мистер Гросвенор, я не могу согласиться с вашим заявлением, которое мне кажется безосновательным.

Кент заметил с холодной иронией:

— Итак, джентльмены, теперь мы знаем, какого мнения о нас мистер Гросвенор.

Сам химик не выглядел оскорбленным, напротив, был расположен пошутить. Похоже, он забыл, что положение обязывает его поддерживать на собрании атмосферу уважения и учтивости.

Мидер, руководитель подотдела ботаники, призвал его к порядку разъяренным тоном:

— Мистер Кент, не понимаю, как вы можете терпеть такое вызывающее замечание.

— Верно, — сказал Гросвенор, — Надо защищаться. Вся вселенная находится в смертельной опасности, но главное сохранить свое достоинство.

Слово взял Мак Канн.

— Корита, — спросил он, — если действительно там имеется сущность, которую нам описал Гросвенор, как это согласуется с теорией цикличности истории?

Археолог с сомнением покачал головой:

— Очень плохо, должен признать. Можно было бы, наверное, постулировать форму примитивной жизни. — Он посмотрел вокруг себя. — Меня больше занимает то, до какой степени теория цикличности истории подтверждается поведением моих друзей. Приятно видеть поражение человека, поставившего всех нас в слегка неловкое положение размахом своих замыслов. Случай внезапно открывшейся эгомании.

Он посмотрел с сожалением на экран, на котором светилось лицо Гросвенора:

— Мистер Гросвенор, я был очень разочарован, услышав от вас подобное заявление.

— Мистер Корита, — произнес Гросвенор серьезно, — займи я любую другую позицию, вы бы даже не имели возможности услышать, как я разговариваю с этими джентльменами, к большинству из которых персонально я испытываю чувство подлинного восхищения, что я им говорил и что мне еще остается сказать.

— Я убежден, — произнес Корита, — члены экспедиции сделают все, что нужно, не считаясь с необходимыми личными жертвами.

— Трудно в это поверить, — сказал Гросвенор. — Я вижу, на большинство из вас подействовал тот факт, что мой план требует продления на пять лет нашего путешествия. Я знаю, это жестокое требование, но уверяю вас, что другого выхода нет.

Он помолчал, потом коротко заметил:

— Впрочем, я ожидал такой реакции и подготовился к ней.

Затем, обращаясь к собравшимся, добавил:

— Придется, джентльмены, прибегнуть к мере, которая для меня самого более тяжела, чем я способен выразить словами. Вот мой ультиматум.

— Ультиматум! — воскликнул Кент, внезапно побледнев.

Гросвенор сделал вид, что не услышал.

— Если к 10-ти часам завтрашнего утра мой план не будет принят, я возьму на себя управление происходящим на борту. Каждый будет делать то, что я прикажу, хочет он этого или нет. Предвижу, что ученые объединят свои знания, чтобы противостоять мне. Предупреждаю заранее, что всякое сопротивление бесполезно.

Поднявшийся ропот еще не стих, когда Гросвенор отключил соединение с рубкой управления.

Примерно через час после собрания с Гросвенором по коммуникатору связался Мак Канн.