Дэвид Вебер - Имперский вояж

— Что-то я не вижу таймеров.

— Они должны там быть.

— Возможно. Если бы только найти этого стрелка… Таймер должен быть рядом с экстренным переключателем, — стиснув зубы, жестко ответил Панер. — Это приказ, старший сержант Косутик. Немедленно покиньте помещение.

— Я сейчас гораздо ближе к убийце, чем к выходу, — мягко произнесла Ева.

Панер разглядывал первую мину. Косутик оказалась права: таймера видно не было, и запах… действительно, так пахнет противоударное устройство. Он обернулся к караульному сержанту. Лицо Билали из первого взвода казалось невозмутимым. Он с потрясающим хладнокровием взирал на торчащую всего в нескольких футах от него мину, готовую рвануть в любой момент. Стоящая за Билали девушка была далеко не так бесстрастна. Глядя в спину сержанта, она старалась дышать глубоко и размеренно — испытанный способ преодолеть стресс. Вопросительно подняв брови, Панер взглянул на Билали.

Если диверсант дал им время, они могут попытаться взорвать мины прямо на месте — переборки, закрытые плотной броней, должны выдержать. Конечно, затем придется вызывать аварийную бригаду, иначе им вряд ли удастся отсюда выбраться.

— Прошу всех сохранять самообладание, — прошептал Панер, напряженно размышляя.

— Извините?

— Можно ли вызвать кого-то в помощь старшему сержанту?

— Да, сэр, — ответил Билали. — Одна группа готова выйти навстречу с противоположного конца. Кроме того, есть люди в самом техническом отсеке.

— Итак, никто не сомневается, что здесь собрались настоящие храбрецы. Но, я надеюсь, не безумцы. Следует немедленно выбираться отсюда и перекрыть этот проход.

— Вас понял, сэр. — Ни один мускул не дрогнул на почерневшем лице Билали. Он протянул руку к коммутатору: — Внимание! Охрана! Приказываю всем, за исключением групп с особым поручением, покинуть проход. Необходимо закрыть его с двух концов.

Упомянутый проход по существу представлял собой замкнутое кольцо внутри корпуса корабля. К нему вели еще несколько побочных коридоров, но дверные люки, ведущие к ним, были большей частью закрыты за ненадобностью. Оставались открытыми лишь люки центральных проходов и огнеупорные люки. Скверная ситуация…

— Капитан Красницкий, — сказал Панер, — что произойдет, если мы закроем все двери и все мины взорвутся?

— Ничего хорошего, — раздался отчетливый женский голос, — говорит лейтенант Фертванглер, главный инженер. Прежде всего, огнеупорные люки не рассчитаны на многократную детонацию и не смогут спасти технический отсек от затопления плазмой. Но даже если они удержат плазму и мы останемся живы, тоннельному двигателю придет конец. С такими повреждениями нам вряд ли удастся снова запустить механизм, а если и удастся, мы сильно потеряем в скорости. Одному богу известно, чем все это закончится. В общем, скверно, — закончила она.

Ева, обладавшая неплохой зрительной памятью, заметив шестой по счету огнеупорный люк, мгновенно устремилась к месту установки очередной мины.

Неожиданно Гуха выстрелила. Пули пронзительно просвистели над Евиной головой. Мощнейшая отдача отбросила револьвер назад. Ева спряталась так стремительно, что у Гухи не было времени снова прицелиться.

Косутик, справедливо считавшаяся ветераном службы, которой довелось уже поучаствовать в доброй сотне перестрелок, чтобы не терять навыка, продолжала практиковаться, разряжая по мишеням до тысячи пуль в неделю. Опыт не прошел даром, и, хотя рукой Гухи управляла неплохая хакерская программа, Еве потребовался всего один ответный выстрел… пуля попала Гухе в горло.

Двадцатисантиметровый ствол пистолета придавал шаровидной пуле огромное ускорение, позволявшее достигать скорости до четырех километров в секунду. Поразив шею Гухи на сантиметр левее трахеи, шарик разлетелся на сотни мельчайших осколков. Сильный удар оторвал голову Гухи от тела и отбросил ее в сторону; из вскрывшейся сонной артерии фонтаном забила кровь.

Не дожидаясь падения обезглавленного тела на пол, Ева уже мчалась вперед. Она молилась, чтобы установленные мины оказались как можно дальше от нее. Помнила Ева и о том, с какой тщательностью разрабатываются подобные диверсии. Для каждой бомбы наверняка предусматривалось дополнительное устройство, инициирующее детонацию в критических ситуациях. Простейшим из известных устройств был, конечно, обычный таймер, но мог быть также и специальный триггер, дистанционно управляемый от чипа убийцы. В момент смерти зомби, когда активность его мозга падала до нуля, чип посылал сигнал, и бомба взрывалась. Оттого и стреляла Ева в шею, а не в голову диверсантки, так как знала, что и после смерти мозг еще какое-то время работает, а это даст Еве хоть какой-то запас времени.