Джон Миллер: Затерянное племя ситхов 1. На краю

– Сколько нам придется ждать, – пока это будет достаточно безопасно ДЛЯ ТЕБЯ?

Не отводя взгляда от ее лица, Корсин сделал медленный глубокий вдох. Потом швырнул рукоять светового меча на землю.

– Передайте Равилану, что у него появилось еще одно полено для костра.

Только когда недовольная толпа расчистила для него проход, он добавил:

– Выступим, когда Я скажу. Корабль может взорваться, или рухнуть в океан: вот ТОГДА у нас будут проблемы. Пойдем, когда я скажу.

В настроении толпы произошел перелом. Корсин сделал шаг назад, Глойд шагнул вперед, упершись настороженным взглядом желтых глаз в ропочущую массу. Он, похоже, пропустил все веселье.

– Коммандер?

Они зашарили взглядами за спинами друг друга, стараясь держать в поле зрения как можно больше ситхов.

– А у нас здесь хреновато, Глойд.

– Тогда ты захочешь выслушать меня, – прохрипел громадный хаук. – Полагаю, выбор у нас невелик. Всего три варианта. Находим что-нибудь, что летает, и вывозим наших людей с этой скалы. Или ищем себе укрытие и ждем, пока они тут все друг друга не попереубивают.

– А третий?

Расписная кожа на лице Глойда пошла морщинами от смеха:

– Извини, третьего варианта не существует! Просто я подумал, ты приободришься, если я назову число три.

– Ненавижу тебя.

– Я просто млею. Когда-нибудь и из тебя выйдет первоклассный Ситх.

Корсин был знаком с Глойдом со времен своего первого капитанства. Хаук представлял собой тот тип вахтенного офицера, которого мечтает заполучить каждый капитан: его занимала работа, а не болтовня. Глойд был слишком умен, чтобы подставлять свою шею под неприятности. Хотя, может ему просто слишком нравилось разносить кого–либо на куски, чтобы так легко оставить свою боевую тактическую станцию.

Вообще-то сейчас, когда эта самая станция находилась примерно в километре вверх по вертикали от них, Корсин понятия не имел, насколько полезен может быть его старый товарищ. Но и без этого Глойд держал мертвой хваткой большую часть команды. Пока они вместе, их не одолеть никому.

А вот попытка действовать в одиночку в любом случае ни к чему хорошему не приведет.

Корсин бросил косой взгляд на толпу.

Равилан уже присоединился к остальным, стараясь держаться ближе к Деворе, Сиелах и паре младших офицеров. Деворе почувствовал взгляд старшего брата и отвел глаза. Сиелах, напротив, беззастенчиво вернула ему прямой взгляд. С языка Корсина непроизвольно сорвалось крепкое словцо.

– Глойд, мы же здесь подыхаем. Не понимаю я их.

– Да нет, прекрасно понимаешь – сказал Глойд – Знаешь, как говорится: как беспокоиться о реальности, так это мы. Как о будущем, так все остальные.

Хаук выдернул из грунта чешуйчатый корень и стал его обнюхивать.

– Проблема в том, что единственная реальность этого места – будущее. Если ты хочешь сплотить их, ты должен показать им, что за там, за гребнем. Нет времени бороться за их души. Все очень просто: ты указываешь путь; каждый, кто не подчинился...

– ...будет сброшен со скалы? – подхватил Корсин. Это точно был не его стиль. Глойд вернул улыбку и смачно запустил зубы в корень. Смешно гримасничая, старший артиллерист как бы извинялся за свое поведение. Стесняться не приходилось, – иначе им в любом случае не выжить на этой земле.

Оглядываясь на плотную толпу, Корсин понял, что его глаза ищут тающий завиток дыма высоко над ними в скалах.

Высоко над ними. Глойд прав. Есть только одно правильное решение.

Носильщики расстались с жизнью в пути. Небо только начинало сереть, когда Корсин отправился в дорогу с тремя из них – самыми здоровыми из массаси, навьюченными уцелевшими баллонами с воздухом. Воздуха хватило ненадолго, как, впрочем, и массаси. Что бы ни было столь враждебно их анатомии в воздухе этой планеты, оно с легкостью убивало как на горе, так и под горой.

Может, это и к лучшему, думал Корсин, оставляя алые тела там, где они рухнули на камни. Он не мог контролировать массаси. Они были понятливыми и послушными воинами, но ими управляла Сила, не слова. Хороший ситхский капитан должен равно владеть и кнутом и пряником, но Корсин всегда делал ставку на убеждение. Это весьма способствовало его успешной карьере.

Однако здесь, под горой, слова не работали. Дела шли все хуже и хуже. Ситуация и так была достаточно критической. Ночи оказались ледяными, – воздух здесь был гораздо холодней, чем можно было ожидать при морском типе климата. Некоторые из тяжелораненых не смогли перенести ночь, – то ли из-за действия холода, то ли отсутствия медицинской помощи.