Юрий Соколов - Степень превосходства

Спустившись с Утеса Последней Надежды, я не торопясь отправился в обратный путь, избрав на этот раз маршрут через Центральный парк — еще одну достопримечательность Уивертауна. В свое время было немало споров о том, как он должен выглядеть. Охотники, забиравшиеся в погоне за добычей в такие места, где не бывали еще даже поисковики из Космической разведки, могли без труда доставить на Безымянную любые растения с любой планеты. Отцы города столкнулись с вполне понятным затруднением — при столь широких возможностях нелегко сделать окончательный выбор. Года через три стало ясно, что если не принять решительных мер, то неприглядный пустырь посреди города так навсегда пустырем и останется. Поэтому меры приняли — благоустройство парка поручили сразу нескольким группам ландшафтных архитекторов, а те, не мудрствуя лукаво, взяли отовсюду всего понемногу. Получился пейзаж, который мог возникнуть разве что в результате воплощения в жизнь коллективных галлюцинаций нескольких сумасшедших садовников, допившихся до белой горячки. Посреди этого растительного кошмара, расчерченного аккуратными полосами пешеходных дорожек, водрузили несколько разбросанных в живописном беспорядке скал с искусственными водопадами, и на этом завершили проект.

Я не собирался здесь задерживаться, прогулка и так затянулась, поэтому, пройдя по главной аллее метров триста, свернул налево и вскоре снова оказался на Крокет-стрит. Прошло больше часа, как я вышел из отеля, Гелиос стоял в небе уже высоко, и чем выше он поднимался, тем невыносимей становилась духота. Мокрая от пота рубашка прилипла к спине, а кровь, кажется, дошла до точки кипения. Я решил, что достаточно размял ноги и, дабы не умереть в следующие несколько минут от теплового удара, завернул в ближайший бар — там, по крайней мере, были кондиционеры и холодное пиво.

В просторном зале было совсем пусто, а за стойкой сидел всего один человек. Ничего особенного, если не приглядываться — ежик светлых волос, в которых седина была почти не заметна, серые глаза, приличное брюшко. Взгляд вот только, похоже, мог просканировать человека на клеточном уровне, как соответствующий медицинский аппарат.

Я взгромоздился на табурет, оставив между собой и этим субъектом пару свободных мест. Не спеша закурил, потом сунул свою депозитку в щель терминала и дружелюбно улыбнулся глазку идентификатора.

— Что желаете? — спросил бесстрастный «электронный» голос.

— Если ты не возражаешь… — я ткнул пару раз в кнопки клавиатуры.

— Нисколько, — буркнул субъект. — Я тоже рад тебя видеть, Пит.

— Что желаете? — повторил бармен, на этот раз куда более приятным голосом молодой девушки.

— Пива, — сказал я и повернулся к собеседнику: — Извини, Джош, что сразу не заметил тебя — столько народа вокруг, еле пробился к стойке.

— Очень смешно.

— Надеюсь.

— Какую марку пива вы предпочитаете? — осведомилась «девушка», вежливо подождав, пока мы договорим.

— «Гиннес», — ответил я. — А почему ты всегда выбираешь «электронного» бармена, Джош?

— Не только бармена. У меня и дома киб-мастер так настроен…

— Наверно, именно поэтому от тебя ушла жена.

— …и главный киб моего корабля…

— Команда тоже скоро разбежится.

— …а также мой личный киб-секретарь.

Тут мне нечего было сказать.

— Мне нравится заведомо искусственный голос, — продолжал Джош. — Он настраивает на деловой лад. А все прочее только расслабляет. Если ты склонен забывать, что робот — это робот, то рискуешь в пьяном виде трахнуть барную стойку. — Он одним духом опрокинул в рот то, что еще оставалось в его кружке. — Повторить.

Из-под стойки вынырнул манипулятор, поставил перед Джошем полную кружку, забрал пустую, и уж потом подал мой «Гиннес». Быстрота, с которой бармен обслужил моего визави, свидетельствовала о том, что он проделывал эту операцию далеко не в первый раз за сегодняшнее утро.

— Ну и как у тебя дела? — спросил я.

— Как дела? — Его смех, скорее, напоминал бульканье. Может, это булькало выпитое им пиво. — Можно сказать, что в этом году я вообще не при делах.

— Неужели совсем ничего?

— Ничего. Ни единого заказа. Охотничий бизнес медленно подыхает, дружище. Мы все скоро по миру пойдем. Еще недавно среди даже мало-мальски состоятельных людей считалось хорошим тоном повесить на стене в гостиной башку какого-нибудь динозавра пострашнее и поэкзотичнее. А еще лучше — иметь живого в домашнем зверинце. Теперь не то. Мода переменчива.