Андрей Ливадный - Туманность Ориона

Следователь:

— То есть вы вопреки приказу полковника Хлудова самовольно повели свою эскадрилью в атаку на пытавшийся ускользнуть базовый корабль каперов?

Меркулов:

— Да. Я хотел покончить с периодически повторяющимися набегами этого пирата раз и навсегда.

Следователь:

— Хорошо, Ричард Эдуардович, расскажите, что случилось позже.

Меркулов:

— Бортовой компьютер моего «МАГа» рассчитал, что атака на носитель будет завершена, прежде чем тот сориентируется для направленного гиперперехода. Угроза риска оставалась минимальной, так как в момент подготовки к прыжку носитель должен был свернуть все внешние системы локации и загерметизировать оружейные порты. Он оставался уязвимым. Но когда первое звено, которое возглавлял я лично, оказалось на дистанции прицельного огня лазерных комплексов, носитель начал спонтанный гиперпереход…

Следователь:

— Чем можно объяснить такие действия со стороны каперского корабля?

Меркулов:

— У пилота не выдержали нервы.

Следователь:

— Хорошо, Ричард Эдуардович. Что было дальше?

Меркулов:

— Неизбежное. Мое звено из трех «МАГов» оказалось в зоне действия низкочастотных генераторов каперского корабля, и нас затянуло в гиперсферу вслед за ним.

Следователь:

— Это был так называемый Слепой Рывок?

Меркулов:

— Естественно. Пиратский корабль не закончил ориентацию по точкам — значит, его навигаторы не могли знать, где их вышвырнет гиперсфера. Это был самый настоящий Слепой Рывок, совершенный в надежде на чудо.

Следователь:

— Вы видели этот корабль впоследствии?

Меркулов:

— Да. Мое звено покинуло гиперсферу вслед за ним.

Следователь:

— То есть вы всплыли в одной и той же точке трехмерного космоса, ориентируясь при обратном переходе по гравитационному следу каперского носителя?

Меркулов:

— Да.

Следователь:

— Приборы вашего штурмовика определили точку выхода?

Меркулов:

— Приблизительно. После первого выхода ориентация оказалась невозможной — нас вышвырнуло в районе плотных газопылевых скоплений. Капер тут же ушел в новый прыжок, мы последовали за ним.

Следователь:

— Второй выход был более удачен?

Меркулов:

— Да. Бортовая киберсистема закончила предварительное опознание ориентиров, когда мой «МАГ» подвергся атаке со стороны каперского носителя. В результате я лишился систем локации и всей внешней видеозаписывающей аппаратуры.

Следователь:

— Вы прекратили преследование?

Меркулов:

— Нет. Приблизившись к вражескому кораблю, я совершил еще два прыжка, сознательно оставаясь в зоне действия его низкочастотных генераторов. На третьем я его потерял и был вынужден прекратить преследование. Выбросив стандартный аварийный буй, мой «МАГ» восемнадцать суток дрейфовал в точке выхода. Затем я был подобран.

Следователь:

— С вами было еще две машины. Они не вернулись. Вы понимаете, что несете ответственность за их экипажи?

Меркулов:

— Да.

«Ничего… Никакого намека на анализ видеоизображений…»

Закончив чтение протокола, Покровский встал, подошел к объемной карте, занимающей собой всю стену его рабочего кабинета, и несколько минут стоял, пристально вглядываясь в чернь пространства, в глубинах которого были прихотливо разбросаны узоры звезд.

Между ними пульсировали схематические алые точки — так на карте были отмечены станции Гиперсферной Частоты.

Обитаемые миры выглядели в данной схеме несколько иначе — они часто, слишком часто за последнее время меняли свой цвет, перекочевывая из одной категории условных обозначений в другую.

Десять лет назад бескровно распалась победившая Землю Конфедерация Солнц. Молодые планеты Окраины, отстоящие отсюда на многие десятки парсек, пытались скроить новую политическую реальность обитаемой Галактики, основанную на суверенитете планет. Человечество в который раз дробилось, отторгая какую бы то ни было централизованную власть, и на этом фоне все созданное Конфедерацией тускнело, становилось неким набором атрибутов — памятником уходящей эпохе

Единственное, чего не могли коснуться никакие потрясения внутренней и внешней политики планет, — были сотни станций Гиперсферной Частоты, продуманно рассредоточенные в пределах освоенного космоса. Они представляли собой не просто систему оперативной межзвездной связи — с некоторых пор станции ГЧ стали проводниками компьютерной сети Интерстар, без которой Человечество уже не могло бы существовать как единая Цивилизация.