Андрей Ливадный - Опоздавшие к старту

Выйдя из здания, они остановились.

— Ждали новостей Илья Петрович?

— Ждал. Но почему вы молчите, не пойму? Государственная тайна?

Туманов поставил ногу на бетонный блок, оперся рукой о колено.

— Нет у меня новостей. Все, что мог бы рассказать, оптимизма вашим женщинам не прибавит. Мы с ребятами не первый месяц в пути. Пешком, через пол страны. Двигаемся по цепочке атмосферных процессоров, перезапускаем сбойные системы. Везде одно и тоже с разными вариациями — пустоши, мутанты, сервы, редкие очаги небольших человеческих поселений. Останки техносферы.

Захарьин присел на бетонный блок бессильно свесил руки.

— А почему на Москву не пошли? — Спустя некоторое время спросил он. — Ведь расстояние насколько я понимаю примерно одинаковое?

— Техносфера. — Коротко пояснил Вадим. — В европейской части она была тысячи раз более развита, чем тут. Значит, и катастрофы там происходили глобальные. К тому же полное отсутствие связи с европейскими регионами убеждает меня, что мегаполисы сильно пострадали и более не являются местом проживания людей.

— Но не могли же все погибнуть!

— Конечно, не могли. Я даже более чем уверен, в западных и северо-западных регионах сейчас населения гораздо больше чем тут. Но есть один общеизвестный факт: первые двадцать колониальных транспортов проекта «Новая Земля» заполнялись на конкурсной основе. Тогда это виделось правильным, но сейчас после всего случившегося я полагаю, это была ошибка. Подумайте, Илья Петрович, лучшие умы человечества, все, кто на «ты» с компьютерами, специалисты в области биологи, физики, инженеры, элита человечества — все оказались на борту колониальных транспортов. Кто к тому времени оставался в крупных городах, учитывая, что всеми циклами производств и обеспечения целостности самодостаточности мегаполисов давно управляют машины?

— Оставались колонисты второй волны. — Сухо ответил Захарьин.

— А вы помните, как расслоилось общество в последние годы перед стартом?

— Конечно, помню. Моя лаборатория в Москве однажды серьезно пострадала от банды вандалов, которые ратовали за уничтожение техносферы.

— Поэтому и перебрались сюда?

— Да, на меня то происшествие произвело, знаете ли, неизгладимое впечатление. Как будто между людьми разверзлась пропасть. Страшная пропасть гуманитарного и технического непонимания. Я ведь помню, как технологии шагнули далеко за грань понимания рядовых граждан, все изменилось за несколько лет, появились эти чудо-машины, способные полностью выполнять весь ручной труд, строить дома, культивировать землю, и ничего им для этого не нужно — только двадцать четыре часа в сутки давай им фронт работ. А что стало с нами? Половина человечества как будто сошла с ума. Мы и раньше-то не страдали особой любовью к ближнему, а тут что вообще началось? Ну, вот вы объясните мне, чем были вызваны погромы сороковых годов?

— Непониманием. Бездельем. Мы совершили огромную ошибку позволив новому поколению вырасти с мыслью, что они будут обеспечены всем в любом случае, станут работать или нет, будут к чему-то стремиться, или большинство моральных ценностей им заменит вещизм и тяга к безответственным удовольствиям. У нас в России это не было еще так ярко выражено, как на западе. О странах Африки и Ближнего Востока речи вообще не идет, они готовились овладеть миром, как только большая часть цивилизации уснет в криогенных модулях колониальных транспортов.

— Согласен. — Вздохнул Захарьин. — Но сделанного уже не вернешь. Как будто какая-то сила сумела заманить самых умных, энергичных, талантливых на борт колониальных транспортов, а остальным послала это испытание — выжить. Выжить там, где жить нельзя, где экология погибла еще полвека назад, где исчерпаны недра, где разрушены города, а то, что было цивилизацией вновь раздроблено на горстки пытающихся бороться, и тех, кто радуется регрессу, упивается им…

— Илья Петрович, можно вопрос?

— Конечно.

— А почему вы не попали на борт колониального транспорта? Ведь возраст не имеет значения, тело перерождается в камере, перестраивая метаболизм под условия жизни на Новой земле?

— Мне просто не повезло. Я не успел. — Развел руками Захарьин. — У меня оставались незаконченные исследования, и вот, пожалуйста… — Он махнул рукой, как бы давая понять, что больше не хочет возвращаться к данной теме. — Пойдемте, Вадим, я обещал показать вам оранжерею.

Они прошли по косой дорожке, выложенной ровными бетонными плитами.