Галина Гончарова - Сердце крейсера

Она внимательно смотрела на адмирала и, дождавшись выражения согласия на его лице, продолжила:

— Тэр адмирал, вы молоды, красивы, богаты, вы адмирал — разве этого мало? Полагаю, большинству женщин этого довольно.

— А вам, тэри?

Интаро едва не зашипел от злости. Ну да! И молодость, и богатство, и красота… но это же не все!!! Почему она перечисляет таким тоном?! Словно без этого…

— А что вы представляете собой, адмирал Висен? — Голос девушки наполнился иронией. — Раз уж без чинов, так слушайте. То, что я перечислила, это всего лишь фантик от конфеты. Красивая обертка. Вот вы приходите в магазин, покупаете конфету, разворачиваете ее — и начинаете жевать обертку. Нет?

Интаро неожиданно для себя улыбнулся. Картина была смешной.

— Нет, тэри.

— Тогда почему вы удивляетесь? Человек не может нравиться за то, в чем нет его заслуги. Внешность, деньги, должность — это наносное. А вот доброта, ум, порядочность, смелость, честность, верность… мне продолжать?

— Не стоит, тэри. Я понял. Вы хотите сказать, что вам нужно узнать человека поближе.

— Нет, тэр адмирал. Мне нужно знать, что человек собой представляет. Что у него в душе.

— А если я предоставлю вам возможность узнать меня поближе?

— Вы адмирал, тэр.

Интаро кивнул. Кажется, он уже начинал понимать девушку.

— Вы хотите сказать, что по эскадре пойдут слухи.

— Для вас это не в укор, тэр адмирал. А я могу и не отбиться.

— Раньше у вас это неплохо получалось, — не удержался Интаро. За что тут же и поплатился.

Черные глаза на миг сверкнули огнями звездного неба.

— Полагаю, сейчас тоже.

Рука адмирала сама собой метнулась к горлу.

— У вас страшная реакция, тэри.

Аврора опустила ресницы. Она не ощущала себя виноватой, но сочла нужным пояснить:

— Не выношу, когда прикасаются к моим волосам.

Это была чистая правда. В детстве было полегче. Но и тогда Аврора доверяла волосы только маме и Марте. Еще Рон мог свободно прикасаться к ней. Но Рон не в счет. Он был почти свой.

Интаро же…

Аврора не понимала почему, но адмирал вызывал у нее неприязнь.

Своей самонадеянностью и самоуверенностью? Или потому, что она уже была настроена против? Слышала про него много всякого — вот и…

Ответа не было.

Было глухое раздражение: «Ну почему ты меня не оставишь в покое?! Неужели тебе мало женщин по эскадре?! Почему я?»

И сама себе отвечала — потому что недоступна. Потому что мне наплевать. Потому что обладаю приятной внешностью.

«Ох, мама… неужели я действительно вляпалась?..»

— Я больше не буду так делать без вашего разрешения.

Аврора опустила ресницы. «Не будешь. Только вот от звания „адмиральской подстилки“ меня это не избавит».

— Тэри Аврора, мы возвращаемся с учений. Мне надо ходить на процедуры. Полагаю, вы тоже пока задержитесь в госпитале…

Аврора кивнула. Задержится. Выбора ей врачи не оставили.

— Вы не будете возражать, если я навещу вас?

Лицо девушки было полностью безразличным.

— Мои возражения что-то изменят?

— Нет, тэри. Но я обязан был спросить.

Аврора вздохнула:

— Хорошо. Я возражаю, тэр адмирал.

— Тогда я зайду завтра. — Интаро взял руку девушки и коснулся ее губами. — Такая тонкая. И такая сила… До завтра, тэри.

Дверь закрылась. Девушка посмотрела на нее — и вдруг принялась остервенело оттирать руку о простыню.

Накатило.

Орхидеи она скормила утилизатору.

Интаро откровенно злился.

Нет, ну надо же!

Душа!!!

Что она там перечисляла?! Доброта, ум, порядочность, смелость, честность, верность…

Надо полагать, у него вышеперечисленных качеств не обнаружили. Хотя, положа руку на сердце… Интаро мог быть жестоким, мстительным, непредсказуемым… сам он полагал себя героем, но было немало людей, которые изрядно пострадали от его капризов.

Что ж…

Ты все равно будешь моей, Аврора.

Но не сразу, да…

И это будет славная охота.

Эрасмиус Гризмер блаженствовал.

Сейчас он находился внутри матки. Хотя… называть ее так уже было смешно.

Матка! Да она уже размером со спутник! И диаметром почти двадцать километров.

И все это — активная масса. При необходимости даже сейчас способная себя защитить.

Да, у нее нет обычного оружия. Нет плазмеров, нет пушек. Но кто сказал, что живое существо менее опасно, чем механические приспособления для убийства?

Стоит только вспомнить скатов Земли Изначальной, медуз, пауков — и понимаешь, что ничего смертоноснее природы человек не изобрел.