Филип Дик - Сдвиг времени по-марсиански

Взяв ее за руку, он помог ей спуститься по трапу вниз, в комнату, которую ему выделили.

— Где остальные? — Она огляделась вокруг.

— Отсутствуют.

— Ушли? — Она приоткрыла дверь и увидела лежащих вокруг набора.— Ах вот как Авы к ним не присоединились.— Она закрыла дверь и растерянно наморщила лоб.— Вы меня удивляете. Я себя чувствую так, что охотно приняла бы немного кэн-ди. А вы так хорошо это переносите по сравнению со мной. Я такая... неприспособленная.

— Может быть, у меня более определенная цель, чем у вас,— сказал Барни.

— У меня тоже вполне определенные цели.— Энн сняла неудобный комбинезон и села, пока он готовил кофе для обоих,— В моем бараке — это в миле к северу отсюда — люди тоже отсутствуют, точно таким же образом. Вы знали, что я так близко? Вы искали бы меня?

— Наверняка.

Он нашел пластиковые, отвратительно разрисованные чашки и блюдца, поставил их на складной столик и придвинул стулья, тоже складные.

— Может быть,— сказал он,— власть Бога не простирается до Марса. Может быть, когда мы покинули Землю...

— Чепуха,— резко сказала Энн, приподнимаясь со стула.

— Я думал, мне удастся вас таким образом разозлить.

— Конечно. Он есть везде. Даже здесь.

Она бросила взгляд на его частично распакованные вещи, на чемоданы и запечатанные коробки.

— Вы не слишком много с собой взяли. Большая часть моего багажа еще в пути, он прилетит на автоматическом грузовике.

Она подошла к стопке книг и начала изучать заглавия.

— «О подражании Христу»,— с удивлением прочитала она.— Вы читаете Фому Кемпийского? Это великая и прекрасная книга.

— Я купил ее,— ответил он,— но так и не прочитал.

— А вы пробовали? Могу поспорить, что нет.

Она открыла книгу на первой попавшейся странице и начала читать:

— «Знай, что даже самое малое дарованное Им велико; а самое худшее принимай как особенный дар и знак любви Его». Это могло бы относиться к нашей жизни здесь, на Марсе, правда? Эта убогая жизнь, замкнутая в этих... бараках. Хорошее название. Почему, бога ради...— Она повернулась, умоляюще глядя на него.— Почему не может быть какого-то определенного срока, после которого можно вернуться домой?

— Колония, по определению,— ответил Барни,— должна быть чем-то постоянным. Представьте себе остров Роанок.

— Да,— кивнула Энн.— Я об этом думала. Я бы хотела, чтобы Марс был одним большим островом Роанок и все могли вернуться домой.

— Чтобы поджариться на медленном огне.

— Мы можем эволюционировать, как это делают богачи; можно было бы проделать это в массовом масштабе.

Она решительно отложила книгу.

— Но я не хочу этого, этой хитиновой скорлупы и всего остального. Есть ли какой-нибудь выход? Знаете, неохристиане верят, что они путешественники в чужой стране. Странники. Теперь мы действительно странники, Земля перестает быть нашей естественной средой обитания, а этот мир наверняка никогда ею не станет. Мы остались без родины! — Она посмотрела на него, ее ноздри расширились.— У нас нет дома!

— Ну,— неуверенно сказал он,— всегда остаются кэн-ди и чуинг-зет.

— У вас есть немного?

— Нет.

Она кивнула:

— Значит, вернемся к Фоме Кемпийскому.

Однако она не взяла книгу и стояла опустив голову, погруженная в мрачные мысли.

— Я знаю, что будет дальше, мистер Майерсон... Барни. Мне не удастся никого обратить в неохристианство, вместо этого они обратят меня в веру в кэн-ди и чуинг-зет и тому подобное, что будет здесь в моде, лишь бы оно давало возможность бегства от действительности. Как секс. Здесь, на Марсе, очень свободные взаимоотношения, знаешь? Все спят со всеми. Я попробую даже это, собственно говоря, я готова на эго уже сейчас... Я просто не могу всего этого вынести. Ты видел, как выглядят здешние окрестности?

— Да.

Однако это не произвело на него столь удручающего впечатления, даже вид запущенных огородов, заброшенного оборудования и больших куч гниющих отбросов. Из учебных фильмов он знал, что окраинные районы всегда так выглядят, даже на Земле; до недавнего времени Аляска выглядела так же, а Антарктида, за исключением курортов, выглядит так до сих пор.

— Эти колонисты в той комнате, со своим набором,— сказала Энн Хоуторн,— Аесли бы мы забрали у них сейчас Подружку Пэт и разбили ее на кусочки? Что бы с ними стало?

— Продолжали бы смотреть свой сон.

После погружения в сон необходимости в наборе уже не было.

— Почему тебе вдруг этого захотелось?

Он был удивлен: в этой идее был явный привкус садизма, а до сих пор девушка казалась неспособной на жестокие поступки.