Неуклюжие с виду автоматы ловко и бесшумно покрывали корпус «Одиссея» последним защитным слоем. Методично, без лишних движений продвигались они вдоль металлического каркаса, отбрасывая удлиненные тени на шероховатый скальный грунт планеты. Черные остроконечные вершины гор на горизонте жадно поглощали остатки пламенеющего диска Проциона — последней звезды этого сектора Галактики.
Завтра «Одиссей» стартует к Земле, увозя с собой новые крупицы знания, вырванные у черной космической бездны ценой многих лет одиночества, порой отчаяния, все растущей ностальгии.
Команда «Одиссея» возвращалась, овеянная славой первооткрывателей — никому еще не удавалось забираться так далеко. Быть может, Кортес, командир корабля, рискнул бы продолжить полет дальше, за пределы четвертого сектора, но неожиданный взрыв сверхновой в корне изменил его планы. Мощная гравитационная буря неотвратимо надвигалась на крайние звездные системы третьего сектора, и войти в этот сектор было равносильно самоубийству. В такой ситуации возвращение в солнечную систему было единственным разумным решением.
Фокс подошел к металлическому каркасу и вошел в лифт. Поднялся в Центр управления. Здесь царили тишина и покой. Лишь сквозь прозрачную панель блока памяти было видно, как сновали в бешеном ритме кассеты с мнемо-кристалликами, беспрерывно снабжая компьютеры новыми данными для вычислений. По-видимому, цикл расчета обратной траектории «Одиссея» еще не был завершен. И неудивительно, если учесть те новые условия, в которых они оказались.
Вот уже несколько дней Фокс не мог спокойно работать. Им владело какое-то непривычное, гнетущее чувство тревоги. Нет, это был не страх. Ведь страх — Фокс в этом не раз убеждался — всегда имеет определенную реальную причину, которую можно проанализировать и попытаться устранить. Чувство же, овладевшее им, было тем более мучительно, что совершенно не поддавалось объяснению. Он внезапно ощущал резкий сердечный спазм, его сознание охватывала тревога, казалось, даже мозг замирал, а уже спустя несколько мгновений это состояние проходило, и он силой воли заставлял себя спокойно заниматься своим делом. Но и это продолжалось недолго. Быстро наступало утомление, заставлявшее его, совершенно безоружного перед безумными мыслями, безвольно откидываться в кресло.
Вновь и вновь возвращался он мысленно к моменту посадки на П-3, еще раз с самого начала анализируя все, что тогда произошло.
Франк первый принес весть о сигналах, поступающих с планеты П-3. В системе Проциана она была третьей, считая от звезды, и они намеревались миновать ее, так как почти полное отсутствие атмосферы и ничтожные размеры планеты не сулили никаких открытий.
Тщательный анализ спектра испускания выявил характер сигналов. Правда, по силе они едва превосходили уровень шумов, но уже с первого взгляда производили впечатление кодированной информации. Разумеется, это была всего лишь гипотеза — тем более, что сигналы внезапно ослабли, и нельзя было даже мечтать об их расшифровке. Однако ни одним шансом — если только таковой существовал — пренебрегать было нельзя.
Кортес принял решение изменить курс. Цифроны быстро пересчитали параметры кривой Гольдбаха и цикла посадки. «Одиссей» отклонился от оси системы в сторону орбиты П-3.
Выйдя на орбиту, они могли невооруженным глазом наблюдать на мониторах скальные массивы, изрезавшие поверхность планеты во всех направлениях. Прекрасная видимость сама по себе свидетельствовала о необычно разреженной атмосфере.
Корабль по спиральной траектории медленно подошел к месту посадки, сел на скальный грунт. «Одиссей» оказался в центре небольшой котловины, с трех сторон окруженной высокими горными хребтами. С четвертой стороны, за обрывистым склоном, лежало совершенно плоское плато.
Первыми, как обычно, на поверхность планеты вышли цифроны с рабочими автоматами. У Фокса всегда вызывало зависть это их право первого шага. Разумеется, он знал, что все это делается ради безопасности людей, но все же первый шаг — это первый шаг.
Через несколько минут были получены первые данные: атмосфера на П-3 очень разрежена, содержит четыре процента кислорода, остальное — азот, гелий, аргон; притяжение также незначительно — пятая часть земного; слабое магнитное поле, мощное собственное гамма-излучение и космическое. Период обращения вокруг собственной оси — семь часов двадцать минут, а вокруг Проциона — около 4200 земных часов.
Читать дальше