Валентин Егоров - Вспомним Сольвейг

Эльтон Берна возлежал в этом кресле, он одну за другой курил сигареты, полупустая коробка которых валялась перед ним на столике. Этот старикан сам себе наливал шведской водки из бутылки, которая красовалась на столике, стоявшем рядом с его креслом. Водку он пил неопрятно, большими глотками, похрюкивая и брызгая слюной по сторонам, особо ничем не закусывал. Прическа этого старика павлианина была растрепана, волосы длинными и грязными лохмами свисали с головы, было похоже на то, что их очень давно мыли и расчесывали. Камзол и нижняя рубаха старика были расстегнуты на груди, Ивану было хорошо видно, что они были сильно изношены, даже порваны, на камзоле не хватало многих пуговиц.

Главное, что в этой картине поразило внимание князя Ивана, он попросту не понимал того, как тот красавец и шикарно одетый молодец, тот моложавый имперский министр обороны, которого он впервые увидел в обеденном зале, за столь короткое время превратился в подобное ничтожество! Иван все еще размышлял по этому поводу, когда вдруг услышал, как за его спиной послышался шум открываемой двери. Он мог бы этого и не делать, так как его никто не видел, но все же его дух, испуганным мотыльком, вспорхнул к самому потолку курительной комнаты, чтобы там затеряться от глаз посторонних наблюдателей, ожидая дальнейшего развития событий!

– Ну, и как твои дела, мой брат Эльтон? Удалось ли тебе убедить этих бенвильских христопродавцев в том, что ты – это я, имперский министр обороны! – Тут же послышался насмешливый голос стрика алкаша.

В этот момент в поле зрения духа князя Ивана появилась точная, но по внешности несколько иная копия имперского министра обороны Эльтона Берны. С потолка было довольно-таки трудно, неудобно рассматривать черты лица вошедшего павлианина, но князь Иван мгновенно его узнал. Это был тот самый павлианин, которого он встретил в обеденном зале, который так смело и независимо поддерживал беседу с бенвильцем Патриком Руша, премьер-министром Бенвилля! Там в обеденном зале он представлялся, как имперский министр обороны Эльтон Берна!

Он и сейчас выглядел с иголочки одетым джентльменом, его волосы на голове были аккуратно пострижены и вымыты, они были уложены в сложную мужскую прическу. Одним словом, если судить по чертам лица, то вошедший в помещение Берна был точной копией старика алкаша Берны, сейчас пьющего водку, но что касается одежды, то по этому вопросу оба павлиане были совершенными антиподами. Алкаш, Эльтон Берна, только что прикончивший бутылку шведского "Абсолюта", потянулся за второй бутылкой. Двойник прошел внутрь курительной комнаты, к чему-то брезгливо принюхиваясь. Он подошел к столу, взял в руки бутылку "Абсолюта" и, задумчиво покачав гол негромко произнес:

– Ни у кого, даже у императора Фальконета IV не возникло ни малейшего сомнения в этой связи, брат. Да и как они могли сомневаться в этом, когда мы с тобой в действительности являемся однояйцовыми братьями-близнецами! Только специально запрограммированные сканеры, сенсоры могут найти различия в чертах нашего с тобой лица, или в манере нашего поведения! Патрик, христопродавец, привез с собой такую аппаратуру, его Ягуары с ней так и носились по столовой вокруг меня, но им так и не удалось пока чего-либо определить! Хотя, эти чертовы христопродавцы, сомнения по этому вопросу имеют, но они, видимо, хотят это с уверенностью знать! Но со своим отлетом бенвилльцы увезли всю такую аппаратуру, а своим тиграм и Кошка я заранее приказал, подобную аппаратуру с собой не брать! Мне кажется, Эльтон, что нам давно уже пора прекратить говорить на эту тему. Только ты и я, только мы с тобой хорошо знаем о том, что я, – адмирал Людвиг Канисем, руководитель армейской разведслужбы Великой Павлианской империи, а ты – имперский министр обороны Эльтон Берна. Никто другой во всей павлианской империи об этом не знает, и не должен знать! Для всех других павлианских граждан, мы с тобой два совершенно разных павлианина, не имеющих родственных связей! Мы вынуждены служить одному павлианскому императору, но сами почему-то имеем склонность в постоянной вражде друг с другом, хотя наши цели по жизни во многом совпадают!

– Да, ты прав, Людвиг! Сейчас, мне даже трудно себе представить, сколько же времени мы обманывали, водили вокруг пальца этот наш великий народ, нашу павлианскую империю, нашего императора Фальконета IV. На людях мы открыто демонстрировали эту нашу нешуточную, но большей частью наигранную враждебность по отношению друг к другу, стараясь достичь того, чтобы павлианский народ нам больше верил! В конечном итоге мы многого достигли, в павлианской империи стали крупными сановниками, бюрократами, но сами себе перестали в должной мере доверять! Если бы не ты, Людвиг, то я бы никогда не решился на то, чтобы пойти на то, чтобы тихой сапой свергнуть нашего императора, взять в свои руки имперскую власть. Ты же настолько хорошо исполнял любую порученную тебе роль, в частности, имперского министра обороны, так что мне особо не нужно было суетиться по этому поводу, оставаясь Эльтоном Берна. Но вот объясни мне, зачем к этой игре, чуть ли не на заключительном ее этапе, ты вдруг привлек бенвильцев, этих христопродавцев, ведь, им ни в чем нельзя доверять?!