Adrialice - Далекие звезды (СИ)

— Она завтра улетает в отпуск на месяц.

— Ну, сейчас уже поздно идти к ней — ночь на улице. А вот завтра утром приди и скажи ей все.

— Я так и сделаю. Спасибо, Кэл.

— Пожалуйста, всегда рад дать тебе мысленного пинка. Физического тоже могу, если надо.

— Да ноги коротковаты!

Мужчины рассмеялись, и дальше беседа пошла в менее болезненном русле. Домой Лин попал уже поздно. В полусне принял душ и упал на кровать…чтобы утром подскочить и понять, что проспал.

Лин летел на машине в сторону космопорта на бешеной скорости. Времени было совсем в обрез. Заехав на территорию космопорта, адмирал выскочил из машины и побежал в сторону военного терминала. Уже у самых посадочных сканеров он спросил работника порта о корабле Орин.

— Да, адмирал, они час назад прошли на посадку.

— Они еще не взлетели?

— Взлетели, кон. Минут десять назад. Все в порядке? У них были разрешающие документы.

— Нет-нет, все хорошо. Я просто хотел попрощаться.

Лин развернулся и побрел назад. Он не успел. Не успел сказать Зарине так много. И теперь впереди месяц разлуки, за который может произойти все, что угодно. Девушка не знает, что Лин, наконец, прозрел и понял, что любит ее слишком сильно, чтобы позволить ей стать чужой. А теперь впереди месяц. И адмиралу остается только молиться, чтобы не было поздно.

Мама смотрела на меня и не верила. Когда она вернулась с работы, а я так запросто вышла из комнаты, мама уронила на пол вещи.

— Зарина?

— Привет, мам.

— Доченька!

А дальше пошли слезы, объятия и причитания, что не позвонила, не предупредила. Мама быстро позвонила папе и заставила его все бросить и приехать, а сама почти бегом отправилась на кухню сооружать праздничный ужин. Свою помощь я даже предлагать не стала — не примет. Вместо этого тихонько села на стул, чтобы не мешаться под ногами и стала наблюдать за быстрыми профессиональными движениями.

— Ну как ты, рассказывай!

— Нормально, мам. Получила кританскую медаль за мужество. — У мамы из рук выпал нож.

— Что? И ты говоришь об этом так просто?

— Ну, прости, фейерверков нет.

— Поздравляю! — Мама подошла и крепко обняла меня. — А за что дали?

— Я своей отвагой помогла посадить преступников за решетку, — эти слова я сказала с торжественным выражением лица. — Но Лин все еще считает это сумасбродством.

Только произнеся это, я поняла, о чем сболтнула, улыбка медленно исчезла с лица. Упоминание этого имени отдавалось болью внутри. Мама догадалась, что тут что-то не так.

— А кто такой Лин?

— Я тебя знакомила с ним тогда на базе, помнишь?

— Тот кританец?

— Да.

— А кто он?

— Адмирал.

— Нет, милая, я имела в виду — кто он тебе?

— С чего ты взяла, что он мне «кто-то»?

— По твоему голосу. В нем была нежность. И по тому, как легко его имя соскочило с твоего языка, будто ты говоришь его по триста раз на дню. Так, кто он?

Я отвела взгляд и посмотрела в окно. Там шелестела зеленая листва, светило закатное солнышко, проезжали по своим делам машины. Там шла своим чередом жизнь. А я ощущала, будто моя жизнь пошла без меня. Как объяснить маме, кто он?

— Ты любишь его, — это был не вопрос — констатация факта. Мама отложила нож и овощи и сосредоточила внимание на мне.

— Да.

— А он тебя?

— Тоже.

— Тогда почему у тебя такое траурное лицо?

— Мы расстались.

— В чем причина?

— В моральной расовой несовместимости.

— Прозвучало, как откровенный бред. Не расскажешь подробнее?

— Мы были вместе месяц. А потом кое-что случилось. Лин сказал, что после окончания операции я должна подать рапорт и перейти в его экипаж.

— Зачем?

— Чтобы все время быть рядом с ним. Мой экипаж могут отправить на другое задание, а Лин не хотел, чтобы я куда-то улетала.

— А ты не хочешь этого?

— Быть с ним — хочу, а вот бросать ради этого все остальное — нет.

— Но ведь в любви всегда чем-то жертвуют.

— Нет, мам. Жертва — это не любовь. Любовь — это компромиссы. Любовь — это уважать решения другого и принимать его таким, какой есть, ставить его интересы равными своим. Если для счастья одного другой вынужден пожертвовать всем, то у них ничего не получится. И такое счастье продлится недолго. Если бы я это сделала, знаешь, что было бы дальше? Я бы начала тосковать, все чаще улыбаться на публику, чтобы думали, что я счастлива. Стала бы больше отдаляться, чаще бывать одна. Лин бы начал не понимать, злиться, а я — обвинять его. И все закончилось бы взаимной горечью и обидой. Я просто не стала до этого доводить. Предпочла сохранить свою жизнь такой, пусть и без него.