Андрэ Нортон - Веер с глазами из опала. Принц приказывает

— Нет, неправда! — выпалил Майкл Карл с жаром.

— Это все, ваше величество, — сказал адвокат и отошел.

Ульрих Карл наклонился вперед.

— От имени короны мы благодарим ваше высочество за быстрые и полезные ответы. Ваше высочество можете сесть.

Майкл Карл поклонился, вернулся на свое место и сел.

— Я все испортил, верно? — прошептал он Уричу.

— Ему удалось нанести большой вред нашей стороне, ваше высочество, — серьезно согласился тот. — Однако не вижу возможности для вашего высочества отвечать по–другому.

— Но ведь король или Иоганн могут сказать что–то!

— Не могут, из–за своего положения. Иоганн — наследственный обвинитель в Верховном суде, а король — судья. Ни один из них не имеет права выступать свидетелем.

— Барон Урич фон Брунн, — вызвал Иоганн.

Урич занял место в центральном проходе.

— Вы были адъютантом его высочества во время взятия Рейна?

— Да.

— Вы были с его высочеством во время схватки на ступенях собора?

— Нет.

Наступило изумленное молчание, потом Иоганн заговорил снова.

— Может ли суд спросить, почему?

— Мятежники соорудили баррикаду, и его высочество не знал, располагают ли они пулеметами. Если бы у них были пулеметы, большинство из нас ждала бы смерть на площади. Его высочество понял это и, чтобы не рисковать жизнью своих людей, поскакал вперед один. У мятежников пулеметов не оказалось, и лошадь его высочества перескочила через баррикаду и пронесла его вверх по ступеням.

— А его люди?

— Увидев, что его высочество миновал баррикаду, они последовали за ним.

— Но на короткое время его высочество оказался один?

— Да. Он удерживал все силы врага, пока мы не достигли собора.

— Были ли офицеры среди тех, кто напал на его высочество в тот период, когда он защищался?

— Не могу сказать.

— Были ли вообще офицеры на ступенях?

— Были. Вскоре после того как мы поравнялись с его высочеством, группа офицеров скрылась в соборе.

— Видели ли вы среди них маркиза?

— Я был слишком далеко, чтобы различать лица.

— Войдя в собор, были ли вы свидетелем убийства его преосвященства архиепископа?

— Да.

— Кто стрелял в него? — все в зале затаили дыхание.

— Один из офицеров у алтаря. Он был в зеленом мундире.

— Когда вы взяли пленных, был ли среди них офицер в зеленом мундире?

— Маркиз Кобенц.

Герцог отступил, и Майклу Карлу показалось, что он уловил нотку удовлетворения в голосе, когда он поблагодарил Урича.

Потом начал задавать вопросы защитник.

— Есть ли в соборе цветные окна?

— Да.

— Расположено ли окно над алтарем так, что свет его падает на алтарь?

— Такое окно есть.

— Зеленого ли цвета это окно?

— Да.

— Были ли среди пленных офицеры в белых мундирах?

— Двое.

— Не мог ли зеленый свет окна окрасить белый мундир таким образом, чтобы он показался зеленым?

— Не знаю.

Защитник поблагодарил его, и Урич вернулся на свое место рядом с Майклом Карлом.

— У них сильная позиция, ваше высочество. Еще сегодня утром я готов был поклясться, что у них нет никаких шансов, но теперь… откровенно говоря, не знаю. Военно–полевой суд решил бы дело надежнее.

— Значит, вы считаете, что его могут оправдать?

— Да, ваше высочество. Даже я побоялся бы обвинить его на основании сегодняшних свидетельств. Сейчас суд отложат до второй половины дня.

Майкл Карл увидел, как встал его двоюродный брат и вместе с ним весь суд. Иоганн произнес что–то, и толпа начала выходить из зала. А король подошел к Майклу Карлу.

— Если ничего не случится, они взяли верх. Совершено определенно, — заметил Ульрих Карл, вытирая пальцы вышитым платком.

— Но зачем вам вообще этот суд? — возразил принц.

— Потому что, если я не дам Кобенцу возможности оправдаться, найдется много таких, кто будут кричать мне вслед «тиран» и тому подобные неприятные вещи. Мы ещё не победили, приятель. Общественное мнение — очень странная штука, и нам надлежит продвигаться осторожно и медленно, пока у нас не будет большей поддержки, чем сейчас. Пока нас официально не признали ни Англия, ни Америка, и наши купцы ждут. Страна зависит от торговли, а это именно те государства, с которыми мы больше всего торгуем. Если поднимут крик, что мы казним людей без суда, Америка и Англия отзовут своих послов, и наше правительство не продержится и пяти дней. Поэтому у Кобенца и появилась возможность лгать, выкручиваться и тянуть время.