Андрей Ливадный: Тень Земли

– Да, я в курсе, – сухо ответил Стужин.

Казимир долго, пристально смотрел на звезды.

– Мы должны вновь выйти в глубокий космос, исследовать ближайшие звездные системы, понять, в каком окружении находимся. Искать выжившие анклавы людей. – Он сделал еще одну попытку убедить Стужина: – Пойми, Глеб, если новые поколения вырастут под куполом суспензорной защиты, в тепличных условиях создаваемой тобой утопии, то мы заведомо проиграем.

– Тиберианцы вольны поступать как решили! У тебя некомплект экипажа? Но я ведь знаю, крейсер адаптирован под управление искусственными интеллектами! – воскликнул Стужин.

– Это плохая идея, – отрезал Казимир.

– Да, но иных вариантов у тебя не будет! – Эмоции окончательно утопили здравый смысл. – Я так тебе скажу: угрозы больше нет! Вокруг Земли на сотни световых лет мертвый, выжженный скелхами космос! И я не позволю тебе изуродовать психику целого поколения, понял?! Не позволю!

– Интересно как? – сухо спросил тиберианец.

– Завтра я подниму вопрос о едином пути развития! У города должен остаться только один руководитель! Так больше не может продолжаться!

– Выборы? – Кривая усмешка исказила черты тиберианца.

– Да! И я их выиграю! Войны и крови было достаточно! Это понимает каждый. Я спрошу у родителей, какой судьбы они хотят своим детям. Ну? Почему замолчал?

– Время покажет, кто из нас прав. – Торн уже понял: разговаривать с Глебом, убеждать его в чем-то – пустая трата времени. Но эта Земля стала для него не просто пристанищем, относительно спокойной гаванью, куда на время зашел крейсер после смертельно опасного, вычерпавшего все ресурсы прыжка между Вселенными. Нет. Он незаметно врос в нее корнями. Здесь родился его внук.

Мог ли он сейчас взять ситуацию под свой контроль?

Безусловно. При помощи силы.

Казимир не первый день наблюдал за развитием кризиса отношений между уроженцами Земли и тиберианцами, видел наметившийся раскол, понимал истоки и последствия возникшей проблемы. Так что решение уже созрело. И оно было тяжелым.

Ночь выдалась теплой и тихой.

В небе сияли знакомые узоры созвездий, перечеркнутые искрящимся знаком бесконечности.

Стемнело быстро, но Илья Стужин не замедлил шаг, уверенно поднимаясь по склону холма. Старая, уже порядком заросшая дорога, проложенная много лет назад одним из планетопреобразующих роботизированных комплексов, вела в нужном ему направлении.

Молодой человек выглядел усталым. Его легкая, запыленная, кое-где испачканная едким соком растений экипировка носила следы многочисленных ремонтов. По мере восхождения растительность начала редеть, и он снял дыхательную маску, намереваясь заменить фильтры, как только отыщется подходящее место для привала. Теперь Илья полагался лишь на метаболический имплант, но зато ощутил прохладу: ласковый ночной ветерок коснулся лица.

Дорога петляла, огибая крупные, выступающие из-под земли глыбы желтоватого стеклобетона, а вскоре привела его на обширный выступ, обрамленный невысокими руинами.

Он подошел к краю обрыва. Внизу лежал пройденный путь. Рельеф был сложным. В расположении холмов, оврагов и сереющих во тьме утесов взгляд машинально выделял характерные для мегаполиса структуры.

Да, пятьдесят лет назад тут возвышался один из крупнейших центров урбанизации Земли, уничтоженный во время войны с фокарсианами.

Расширитель сознания сформировал перед мысленным взором Ильи Стужина гибридную модель местности. Кое-где на фон зеленоватых контуров полуразрушенных зданий накладывались всплески сложных нитевидных структур. Так человеческий рассудок визуализировал сигнатуры – энергетические матрицы живых существ, а также подключенных к источникам питания устройств различных типов и предназначений. Некоторые энергетические отпечатки принадлежали автономным кибернетическим механизмам – последние выделялись наиболее четко за счет работы встроенных мини-реакторов.

Пристальное сканирование не выявило в ближайших окрестностях чего-то потенциально опасного или примечательного, разве что возвышающиеся неподалеку руины комплекса орбитальных гравилифтов ненадолго привлекли внимание, но интерес к ним быстро угас: подъем на высоту пятисот метров, где располагалась единственная уцелевшая лепестковая платформа, в планы Ильи не входил.

Личная наносеть автоматически суммировала данные, поступающие от датчиков имплантов, записывая непрерывный файл сканирования, и Илья воспользовался мысленным интерфейсом управления, чтобы просмотреть результат. Мало ли что могло ускользнуть от внимания?