Олег Северюхин - Космонавта никто не ждал

— Какие долги, кому? — удивился я.

— Ты чё, с луны свалился, что ли? — сказал мужик. — Акционировали нас. Говорят, что вы все сейчас собственники, давайте ваучеры и владейте аэропортом. Ну, мы и отдали их, взамен шиш получили. Давай, не тяни, мне тут надо нужно еще в одно место сгонять, а то и хлеб дома не на что будет купить.

Я обесточил аппаратуру, взял мешок с формой, емлянские ордена, бортовой журнал и вышел. Тишина какая-то. Ни встречающих, ни оркестров, ничего. А "фотонка", похоже, даже светится в полумраке. Уран везде светится.

— Откуда прилетел? — спросил меня водитель "уазика".

— Из Сибири, — машинально бросил я.

— Как там? — спросил водитель.

— А-а-а, — махнул я рукой.

— Понятно, такое же дерьмо, как и у нас, — подытожил парень за рулем. — Все планы прахом, думал, что после армии жизнь начнется, а она вот, началась…

Замолчали. О чем говорить? Я ничего не знаю. А парню все это уже надоело.

Подъехали к диспетчерской. Это по-штатски она диспетчерская, а по-летному — центр управления полетами, такой стеклянный скворечник где-то на уровне четвертого-пятого этажа здания, чтобы все аэродромное поле было видно и можно было регулировать взлет и посадку самолетов.

Пустые коридоры. Какая-то запустелость. Поднялся наверх. Два офицера в кожаных летных куртках и женщина. Офицеры особо и не обратили на меня никакого внимания, мало ли летает нашего брата.

Женщина повернулась, и у меня подкосились ноги. Это была Татьяна. Откуда она здесь? Мы и знакомы-то были несколько дней перед моим отлетом. Она стояла и смотрела на меня, но было видно, что она еле сдерживает волнение.

— Здравствуй, — сказал я ей так, как будто меня не было всего лишь несколько дней. Она сорвалась с места и бросилась ко мне, уже не сдерживая слез.

— Я дождалась тебя, а ты меня не забыл? — спросила она.

— Разве тебя можно забыть, — улыбнулся я и поцеловал ее, думая, до чего же похожи Татьяны на Земле и на Емле. Возможно, что это один и тот же человек, но только живущий в разных мирах. Если их поставить рядом, то я бы затруднился сказать, какая из них земная, а какая — емная и какой Татьяне я отдал бы предпочтение. Вероятно — никакой, был бы двоеженцем. Пусть это нельзя, но нельзя же разрезать по живому отношения и чувства. — Ты-то сама как? — спросил я у Татьяны.

— Да так, живу потихоньку. Ты возьмешь меня замуж? — сразу спросила она.

— Конечно, возьму, ведь мы же с тобой уже женаты столько лет, только забыли зарегистрироваться в ЗАГСе, — улыбнулся я.

Как мне повезло с ней. Правильно сделала, не стесняясь спросила, возьму ли я ее замуж, а я бы все стеснялся спросить, как она там, с кем жила, с кем проводила эти года? А не все ли тебе равно, где она была, пока ты болтался, неизвестно где? Она что, спрашивает тебя, где ты был и с кем проводил время? Не спрашивает, и ты не лезь в ее душу. Она живой человек и восемнадцать лет одной трудно жить. А вдруг ты бы не вернулся? То-то, друг мой, радуйся, что тебя встретила твоя женщина, которая хочет стать твоей женой.

— Мама, это он? — спросила подошедшая к нам девушка лет семнадцати-восемнадцати.

— Он, Оленька, он, — улыбнулась Татьяна.

— Возвращение блудного папочки, — усмехнулась девушка. — И где же вы болтались, позвольте вас спросить? Чего же вы меня за всю жизнь ни разу не поздравили с днем рождения, не поинтересовались, как она там, или другим детям нужно было внимание?

Я встал, подошел к ней, взял ее за плечи и всмотрелся в ее глаза. Где-то я уже видел такие глаза.

— Где-где, — передразнил я себя, — ты каждый день смотришься в них, подходя к зеркалу для бритья. Ты лучше посмотри на нее. Она твоя копия и по внешности и по характеру. У тебя характер тоже не приведи Господь. И имя у нее твое. И возраст. Обними ее, поцелуй, поздоровайся, дубина, твоя кровь, твоя наследница, все твое будет принадлежать ей. Что, и сейчас будешь играть в стеснительность?

— Здравствуй, дочка, — сказал я, — мне всегда казалось, что у меня будет именно такая дочь как ты. Я тебе все расскажу, но только чуть попозже. Снежинина Ольга Олеговна. А завтра мы с твоей мамой идем регистрировать брак. Даешь нам на это добро? — спросил я.

— Даю, а откуда вы все знаете? — стараясь быть строгой, спросила Ольга.

— Я все знаю, — сказал и, обняв ее за плечо, пошел к Татьяне.

— Спасибо за дочку, — сказал я, и мы все обнялись.

— Ты только меня не торопи с рассказами, — попросил я Ольгу, — тут есть некоторые элементы, которые мы с твоей мамой не можем раскрывать, пока не получим санкции высшего руководства.