Игорь Середенко - Мёртвая точка

«Наконец-то я нашел способ подавлять в себе страх и зарождавшуюся агрессию. Этими простыми физическими упражнениями я утомлю свое тело и успокою разум, что в свою очередь снизит агрессию внутри меня, которая постоянно накапливается. Так, я смогу контролировать внутри себя то зло, что впустил…».

Фейн брезгливо отбросил книгу в угол и выбежал из комнаты. Его переполняло беспокойство за свою жизнь. Сознание лихорадочно искало ответа: кто? Кто этот таинственный монстр, который остается невидимым для всех и вместе с тем оставляет ужасающие следы своего присутствия в виде изуродованных тел и искалеченных душ?

Фейн шел в раздумьях и непроизвольно двигался в направлении к центру управления, пока не дошел до тела притуленного к стене. Это было тело Эвенза. Он был мертв. Широко раскрыты глаза. Перед смертью он смотрел на убийцу, который нанес удар каким-то тупым предметом в голову. Кровь все еще текла тоненькой струйкой. Но, что-то здесь было не так, думал Фейн. Такая рана могла лишь ранить, разрезать кожу, оставить гематому. С другой стороны, глаза полные ужаса и широко открытый рот, словно Эвенз проглотил что-то перед смертью, свидетельствовали о том, что бедняга умер не от удара в голову. Фейн с тревогой и брезгливостью осторожно заглянул в открытый рот Эвенза и в ужасе отшатнулся от него. У него не было языка. Убийца не только оглушил свою жертву, ему показалось, этого мало и он отрезал язык.

Словно в продолжение тяжелых переживаний и для обострения чувства страха — раздался душераздирающий крик, будто чье-то тело разрывалось медленно, не давая сразу погибнуть. Сердце Фейна сжалось, ноги подкосились и он облокотился о стену, чтобы не упасть, и медленно опустился. Спустя десять секунд страшные вопли также резко оборвались, как и начались.

Прошло минут пятнадцать. Фейн все еще бесчувственно сидел у стены, в коридоре в полной тишине. Это безмолвие ему казалось еще более зловещим, чем любой звук. Он уже готов был вынести что угодно, лишь бы не убивающая тишина. Она казалась ему предвестницей чего-то более страшного и зловещего. И все же сознание уловило отдаленные крики его души, и он нашел в себе силы подняться и медленно направиться в сторону недавних криков. Ведь кому-то было больно, и он, этот кто-то, звал на помощь. Фейн дошел нетвердым шагом до столовой. Там, среди многочисленных белоснежных столов, стульев и различной столовой мебели, он обнаружил красное пятно. Не потому, что это пятно было на полу или стене, просто от волнений и страха, он перестал видеть предметы на большом расстоянии. Нечто красное, расплывчатое находилось среди белоснежных предметов. Он подошел ближе, что бы разглядеть и увидел еще одно человеческое тело, но в отличие от тела Эвенза, это тело узнать было невозможно. Каждый дюйм кожи был аккуратно вырезан и свисал на столе, заляпанном кровью. Это было сплошное красное месиво. Вот почему Фейну поначалу показалось, что он плохо видит. Это была иллюзия его перепуганного сознания. Крови было слишком много. Фейн даже подумал, что столько крови — слишком много для одного человека. Он попытался узнать кто это, но не смог. Кожа на лице также была изрезана, словно лист бумаги, на мелкие полосы. Он не смог опознать, но зато увидел открытую грудную клетку и дыру в ней.

— Не было сердца, не было сердца, не было…, — многократно повторял Фейн, быстро шагая в направлении моторного отсека. Там, по словам Альбертона, хранились запасные аккумуляторы, необходимые для питания обогрева и работы приборов в челноке. Этот челнок Альбертон должен был подготовить для возврата на Землю. «В этой капсуле поместится лишь один человек», — вспоминал Фейн слова Альбертона.

— Да, да, мне нужны, эти чертовы аккумуляторы, — пробубнил невнятно Фейн.

Он не мог уже ни о чем думать, лишь о них и о своем спасении. Он и сам не понял, как оказался у двери в комнату управления. Он знал, что ему нужно делать, но почему-то, вместо того, чтобы ноги принесли его в моторный отсек, они привели его в центр управления. Почему? Он еще некоторое время стоял недвижим перед дверью и вдруг обнаружил большой гаечный ключ. Он лежал на полу и совсем не блокировал дверь. Фейн вспомнил, что Эвенз и Дадсон закрыли его и Голдмана за этой дверью. Фейн подошел к двери и осторожно заглянул в небольшое окошко. Он слышал, как бьется его собственное сердце, выдавая его присутствие. Удивительно, но в комнате он обнаружил лишь тело Альбертона, которое уже склонилось пополам над клавиатурой. Бедный Альбертон, — подумал Фейн. Но так ли все на самом деле? Что-то неописуемое почувствовал, а скорее увидел в своем сознании Фейн. Что-то здесь было не так. Почему Голдман исчез? Как он мог выбраться, без посторонней помощи? Ведь Голдман не мог подняться к вентиляции, и уж тем более пройти в ней. Ему не позволила бы в этом его тучная фигура. Кто-то освободил его, — думал Фейн.