Александр Аразин: Нуб (СИ. Дополненный вариант)

— Поднимайте ноги! Чётче! Выше хвосты, не волочите их по дороге!

Потом новички уже никогда не ходили по территории училища, а всегда бегали лёгкой рысью, куда бы ни направлялись.

Через семь лет выпускник кадетского училища лейтенант Виктор Воронин с лёгкостью мог вспомнить все детали того первого дня. Молодой офицер не забыл, как вечером после отбоя, укрыв лицо подушкой, тихо и долго плакал, пока не забылся тревожным сном. Он практически дословно помнил текст, уже тогда старого, дневника из другой реальности, ставшего для мальчика единственной отдушиной в первую, самую тяжёлую, изматывающую неделю.

Ещё через пятнадцать лет отставной полковник, ветеран, комиссованный из регулярной армии по состоянию здоровья, посетил родное училище. Там героя упросили прочитать лекцию молодым кадетам, где он невольно повторил слова седого полковника, после чего ему захотелось найти тот дневник. Однако в библиотеке не было ничего похожего. Тогда ветеран решил восстановить его по памяти, ведь на неё, в отличие от протезов, он никогда не жаловался. Если же старый солдат немного и приукрасил текст, то не нам его судить.

Дззиииииииин донг. Дзззиииииииин дон.

Соседской электрической дрелью, дверной звонок вкручивался в мозг.

Дззииинн донг.

«Ну кого там несёт». Мысль была ленивая, но злости на нежданного гостя не было, а вот на звонок была. «Блин и противный же звук. Надо открыть или он точно дырку в голове просверлит». Приведя кресло в сидячее положение, осмотрелся вокруг и только сейчас осознал, что заснул не в кровати, а в кресле на кухне. «Надо меньше пить. Пить надо меньше. И кухню лучше не показывать». Картина была эпическая о героической и многодневной борьбе с зелёным змием. Победитель был очевиден, потому что вот он есть, а водки нет, только пустые бутылки под столом. На столе пустые банки консервы, подсохшие корочки хлеба, грязные тарелки, в одной остатки яичницы и колбасы, пара стаканов и во всем этом окурки сигарет и пепел. «Не, сюда точно никого пускать не стоит».

Дзззззииин дон.

Звонок не унимался и дабы его заткнуть крутанул колеса. Инвалидное кресло легко отозвалось на не очень сильное, ввиду утреннего недомогания, движение. «Всё-таки хорошо, что не взял электрическую коляску. Мышцы полностью бы атрофировались, а так хоть какая-то работа». Прикрывая дверь на кухню, ещё раз подумал, точно не стоит сюда никого пускать и давно пора завязывать с пьянством. Уже пять дней как родители уехали, и все это время активно употреблял горькую. Кривая улыбка сама собой возникла на лице. «Да уж, уехали». Как только выписался, мама никак оставлять одного не хотела, в итоге пришлось закатить истерику. «Да поймите же вы! Мне! Надо! Побыть! Одному!!!» Даже до угроз дошло, обещал покончить с собой. Стыдно. И, тем не менее, своего я добился. Родители вернулись к себе домой, только мама не могла удержаться и ежедневно звонила, проверяя не осуществил ли я свою угрозу. Разговоры по телефону вспоминались как в тумане, находясь в постоянном алкогольном угаре, я предпочитал помалкивать и общение сводилось к монологу мамы. Не знаю, кому из нас это больше было необходимо: ей чтобы успокоиться и удостовериться, что с сыном все в порядке или мне, чтобы окончательно не впасть в отчаяние и сохранить связь с внешним миром. Однозначно одиночество пошло на пользу вот и с алкоголем решил завязать.

Сейчас даже и не знаю, до чего мог дойти, если бы не запил, и таким образом не снял стресс. Не стоит себя обманывать была мысль: «Лучше бы издох». Мы не задумываемся о том, как много мы имеем. «Потерявши плачем» так часто говорим, но в основном о том, что сами и получили. Возникают мысли, можем лишиться работы, квартиры, наконец любимого человека, но не задумываемся о том, как хорошо просто слышать, видеть, ходить. Несчастный случай — точнее авария, и два месяца больницы. Несколько операций и невозможность восстановить позвоночник. «Потерявши плачем».

Дзииииин донг.

Открывая входную дверь, гадал, кто же там пришёл. На первом месте были родители (мама могла не утерпеть и приехать к сыну), на втором соседи (этим все что угодно могло понадобиться), далее шли милиция и прочие. Кто такие прочие идей не было, но однозначно к ним не относились Олег и Настя. Они были похожи, как брат и сестра или как муж и жена, прожившие вместе не один год. Русоволосые, подтянутые, как говорят, спортивного телосложения с открытыми улыбками. Отличия были — прежде всего, в росте: Олег высокий, с ростом метр восемьдесят восемь сантиметров, а Настя всего метр шестьдесят и, как она сама постоянно уточняет, «не шестьдесят, а шестьдесят два».