Билик Билик - Ключ Отца

— Мне бы комнату и пожевать чего. Только вот золото все порастерял. Слышал я, что с вами как-то можно и без денег договориться.

Хозяин почесал свой толстый красный нос, хитро посмотрел на меня, и внутри проснулось недоброе чувство. Надеюсь, Костя не послал бы меня сюда, если бы знал, что придется делать кое-что, способное ранить мою тонкую душевную организацию.

— Договориться, конечно, можно. Понимаете, я своего рода коллекционер.

Ну все, я так и знал. Перед глазами невольно предстал главный герой Фаулза, державший в своем подвале возлюбленную, которая почему-то не отвечала ему взаимностью. Интересно, тут чего придумают?

— Я музыкальный человек. И всегда считал, что единственное, способное прожить в веках, — это творчество людей…

И Остапа понесло. На меня выливался поток обширной, но бесполезной информации: о важности стихов, но их нежизнеспособности и непопулярности; об особенностях музыкальной составляющей разных рас; о народной устной форме передачи информации. Короче, явно поработал над этим персонажем сумасшедший лингвист, научивший НПС растекаться мыслью по древу. Хотя ведь можно было сказать в двух словах — собирал мой новый знакомый (с цветочным именем Гиацинит) песни. Объяснил бы сразу: спой, светик, не стыдись, а не по мозгам полчаса ездил. Я в таком положении, что хоть ламбаду бы ему станцевал.

— Ну, значит, песня патриотичная, поется стоя, — объявил я сам себя, стараясь не смотреть на заинтересованно переглядывающихся и хихикающих посетителей. — Россия — священная наша держава, Россия — великая наша страна…

— Ах, я слышу ее несколько раз в неделю, — охладил патриотический пыл Гиацинит.

— Хорошо, хорошо. Щас… Вот, бутылка кефира, пол батона…

— Было, не так часто, но было.

Да что ж такое? Ладно, зайдем совсем с другого бока.

— Айв сиин зе ворлд, дон и тол хад май кэйк нау.

— Было, — зевнул Гиацинит.

И попса импортная не зашла. Ладно, надо думать, а не стрелять пушкой по воробьям, а то трактирщик уже теряет терпение. Так-с, кто у нас играет в Верравию? В большинстве своем богатые взрослые люди или молодые мажорики, лотерейщиков в расчет не беру. Что слушают и, соответственно, могут петь первые? Шансон, "Любэ", народно-застольные. Их с негодованием отметаем. Теперь мажоры — зарубежная и наша попса, рэп (слава Аллаху и Огулису вместе взятым, он обошел меня стороной), хотя вот "Чайфа" тоже, походу, исполняют. Значит, надо бить по уникальности.

— Ходила княгиня по крутым горам, ходила она с горы на гору, ступала княгиня с камня на камень, ступала княгиня на люта змея, на люта змея, на Горыныча. Кругом ее ножки змей обвился…

Если худо-бедно начало я еще помнил, то потом некоторые слова пришлось вставлять скорее по смыслу, нежели в рифму. Да и мотив, думается мне, изначально был совсем другим. Ну уж, извиняйте. Исполнил, как смог.

— Чудесно, чудесно. Позвольте полюбопытствовать, что это?

— Древнерусская песнь.

— Изумительно. Просто изумительно. Вы по праву заслужили это.

Гиацинит протянул мне ключ.

Вы получили доступ к комнате под чердаком на двенадцать часов.

— Может, вы знаете что-нибудь еще из древнерусских песен? — заискивающей улыбкой кота из "Шрека" спросил трактирщик.

— Знаю, естественно, но соловья баснями не кормят, милейший.

— О чем разговор? Все, что хотите.

— Ну тогда…. Жил да был на земле храбрый человек Аника. Много он полонил, много он покорил царей и царевичей, королей, королевичей…

Балладу про Анику-воина я знал ну совсем плохо, поэтому на второй минуте стал откровенно врать. Помнил лишь, что закончилось все не очень и он, вроде, умер, поэтому свел все к этому. Но неискушенный до Древней Руси Гиацинит был в восторге.

По прошествии получаса я завалился в каморку под самой крышей, по которой зло барабанил дождь, и кровать сразу прыгнула мне на грудь. Эх, хорошо. Гастроли прошли на ура — меня не только накормили, напоили и спать уложили, так еще заставили петь в кредит, то есть за счет завтрашних приемов пищи и ночлега. Конечно, прекрасно, но надо все-таки деньгами разжиться.

Я потыкал на татуировку в надежде, что Сетта откликнется, что Сетта придет, что Сетта меня непременно найдет. Глухо. Ладно, тогда спать.

Разбудил меня настойчивый и громкий стук. Вроде обслуживание номеров я не заказывал. Я, как есть, красивый, молодой и в одних трусах, дарованных мне изначально создателями игры (надо, кстати, как-нибудь обжиться нижним бельем), открыл дверь. На меня сердито смотрела Сетта.