Дмитрий Билик: Ключ Отца

— По себе знаешь? — недобро сощурился я.

Хотя он прав, ох как прав. Тяжело пересиливать себя, смотреть в глаза человеку и хладнокровно резать горло, зная, что он умрет. По-настоящему умрет. Не воскреснет через двадцать секунд голый в том же месте, ругаясь за потерю опыта, а упадет под ноги остывающим куском окровавленного мяса. Чего-то нет в моем характере, наверное, хладнокровия и невосприимчивости к чужим страданиям. Это родители постарались, спасибо им, думали, что вырастят хорошего человека. Больше того, у них даже, наверное, получилось, только жить от этого проще не стало.

Убираю оружие и стараюсь не смотреть в глаза Скифу. Он победил, обездвиженный, безоружный. Но победил.

— Вот и славно. Молодец. Ты сделал все правильно. Другого выбора нет…

— Выборрр есть!

От неожиданного рыка содрогнулись своды Нижнего Уровня, посыпалась мелкая каменная крошка, качнулись, а кое-где и погасли, факелы. Загремели массивные цепи, застонало волшебное железо, заскрипела разрываемая у ошейника плоть льва. Слишком сильно Страж подался вперед.

— Я могу прррредложить сделку, — на сей раз голос был намного тише, но все равно отдавался колокольным звоном в голове. — Я прррропущу тебя к Ключу, но для этого ты выполнишь одно мое условие.

Получено скрытое задание "Последняя воля мантикоры"

Во рту пересохло, а волосы встали дыбом. Сделка с дьяволом? Что ж, самое время. Даже не представляю, за какую услугу Сумеречный Страж может отдать один из самых могущественных артефактов, который его оставили охранять. Что он может попросить? Душу или что-нибудь похлеще? К сожалению, все идет к тому, что торговаться теперь некогда. Выпиваю последнее зелье и, подождав пару секунд, пока прокатится волна эйфории, облизываю пересохшие губы и киваю в темноту.

— Я согласен.

Таращит глаза на наш внезапно образовавшийся тандем офигевший Скиф. Видимо, в его вселенной информации о подобном не было и не могло быть. Ну ты расслабься, кушай новую реальность игры полными ложками. Стараюсь храбриться, хотя тело мелко трясет.

— Подойди ко мне, таок.

На ватных ногах приближаюсь к переливающемуся темными цветами льву. От гривы пахнет свернувшейся давно-давно, несколько веков назад, кровью, теплая громадная морда приближается к самому лицу, нос с шумом вдыхает воздух, после чего мантикора удовлетворенно продолжает.

— Ты можешь мне подойти. Много столетий назад, когда я была еще совсем молодой (ой-вэй, так это она?) меррррзкий старррррик заточил меня сюда. Он надел ошейник и прррриказал сторррррожить этот ключ. Но теперрррь мои дни сочтены, я чувствую приближение таоков, что вонзят свои мечи в мое тело. Поэтому я… прррррошу тебя.

От неожиданного продолжения я вздрогнул. Просит? Эта машина для переработки людей в кровяную колбасу ПРОСИТ!

— Спаси мою искрррру, мое дитя. Она жила во мне долгие годы. Я оберрррегала ее. Но мое врррремя уходит, а ее еще не настало. Ты нужен ей, таок. Спаси ее.

— Хорошо, я попробую… То есть сделаю.

— Рррразррррежь мне гррррудь, таок… Ррррежь, врррремени мало, а ты слабеешь. Ррррежь!

Не знаю уж, чего до меня своими доблестными ножами выделывал Куорк, но разрезать плоть мантикоры, тем более сумрачной, ему точно не доводилось. Клинок на удивление легко вошел в грудь, а продвигать его ниже, по самому мясу, оказалось не очень приятно. Но чего не сделаешь, лишь бы выжить.

— Засунь в меня рррруку.

Страх оказаться без второй руки был слабее, чем ужас смотрящих на меня хищных глаз, пришлось отвернуть голову в сторону, чтобы не видеть, как под чавкающей плотью моя конечность утопает в ране.

— Искрррра глубже.

Меня уже прилично мутит от склизких внутренностей, но послушно продвигаю руку вперед, пока не натыкаюсь на нечто твердое и теплое.

— Тащи!

А вот уже за это просить не надо. Окровавленная рука вырывается наружу, и подземелье освещается ярким многоцветием искры. Я заворожено гляжу на переливающуюся сферу и не нахожу слов. Это чудо, действительно чудо.

— Теперрррь торррропись, таок. Врррремя на исходе.

Бережно убираю сферу в мешок, вокруг сразу становится темно и тоскливо, словно у меня самого из груди вытащили сердце. Но мантикора права, времени совсем не остается. Еще минута, и яд слизнет остатки хитпоинтов. Подхожу к постаменту, который озаряется теплым мягким светом. Чувствую присутствие высшей божественной сущности, хотя Отец был тут давно… очень давно.

Протягиваю руку, и пальцы невольно вздрагивают над артефактом. Обычный простой ключ, похож на золотой, только без приевшегося алчного блеска. Матовый, потертый, на мелкой медной цепи. Урони такой среди его собратьев, и не найдешь. Крепкой хваткой сжимаю универсальную отмычку от всех дверей.