Павел Забелин - Монах с гитарой

— Отныне ты принимаешь монашеский сан и становишься монахом!

Нормальный поворот! А отец Евлан-то оказывается тот еще интриган! Забавный момент. Вопрос о принятии сана даже не обсуждается, а моё мнение и отношение к этому, вообще не учитываются. Между тем, отец Евлан продолжил "осыпать" меня наградами:

— Прими это скромное одеяние, которое соответствует твоему сану!

Вами получен предмет "Ряса Монаха"!

Казалось бы таким подарком гордилось даже сообщение, сопровождаемое знакомыми звуками и психоделической церковной музыкой. Я открыл окно инвентаря взглянуть на характеристики чудо-награды:

Ряса Монаха

Защита 25.

Неуничтожимый.

Коротко и со вкусом! Если бы Отшельник не избавил меня от страха, который в виде трех зайцев сейчас ожидал меня снаружи, то награда в виде сана и рясы, точно выбила бы меня из колеи. Благотворительность дело хорошее, но спорный миллион как-то надо отбивать. Гордость не позволяла мне ничего выпрашивать, но поинтересоваться-то можно. И я, не питая никаких надежд, на всякий случай, спросил у отца Евлана:

— А может, учитывая величину религиозного подвига, заслуженная награда не будет такой скудной, и размер вознаграждения увеличится?

— Церковь — это не базар! — безапеляционно отрезал отец Евлан. — Поэтому торг здесь не уместен!

— Ну да! Церковь не базар, а магазин с прейскурантом фиксированных цен на все виды религиозных услуг.

— А что делать? — отец Евлан беспомощно всплеснул ручками. — Надо же как-то выживать!

Я с большим подозрением осмотрел фигуру отца Евлана, безуспешно стараясь найти признаки лишений и голода. Но как я ни старался, мой взгляд постоянно натыкался на растущее брюшко и румяные щеки "выживающего" священника.

Ладно, что есть то есть! Нет времени долго сокрушаться по этому поводу. И я сменил "Рясу Послушника" на "Рясу Монаха", подумав, что моя защита, увеличившаяся еще на полтора десятка единиц, совсем не будет лишней. Сдерживая себя, чтобы не испортить торжество момента, я поблагодарил священника и подчеркнул, что и впредь готов служить Церкви и за соответствующее вознаграждение совершать подвиги во имя Веры. Вопрос был исчерпан и я резко сменил тему:

— А что, отец Евлан, часто в наших краях появляются язычники? По пути сюда, я повстречал несколько. Чтобы это значило?

— Язычники? Нет, они далеко, и появиться в наших краях могут только в одном случае. Когда совершают набег! И сколько их было?

— Полсотни. Значит — это набег?!

— Хех! Набег… Ты даже не знаешь, о чем ты говоришь, иначе не вел бы себя так спокойно!

Но, словно в опровержение его слов в здание Церкви угодило что-то тяжелое, отчего её стены натужно застонали. И тут же раздалось какое-то подозрительное шипение, похожее на звук разливаемой по стаканам минералки на собрании анонимных алкоголиков.

— Это набег! — заметался отец Евлан, пытаясь держать себя в руках, но у него это плохо получалось. — Они хотят уничтожить Церковь!

Беспокойство священника было заразительно, как ветрянка, но не настолько, чтобы ему безоговорочно поддаться. Я молча смотрел на приступы малодушия, мучившие сейчас отца Евлана, и терпеливо ждал чем эти приступы закончатся. Наконец, священнику удалось взять себя в руки, и он окрепшим голосом произнес:

— Брат Митяй! Под угрозой наша Церковь — этот маленький островок Веры среди бескрайнего океана ереси и греха! Не дай ему погибнуть! Спаси Церковь!

— У меня список благотворительных мероприятий на сегодня закончился. Но если вы готовы оплатить мою работу по двойному тарифу, я готов забыть о смертельной опасности и своих выходных.

— Брат Митяй! — строго произнёс отец Евлан грозя мне пальцем. — А ты — стяжатель!

— А что делать? — и я, подражая отцу Евлану, беспомощно всплеснул руками. — Надо же как-то выживать!

Отец Евлан сделал вид, что ничего не заметил и продолжил по существу:

— Брат Митяй! Я тебе обещаю, что если ты не дашь язычникам уничтожить Церковь, ты останешься довольным, полученной за это наградой!

— Замётано! — я ему весело подмигнул и направился к выходу.

Мои питомцы и Король Лич по-прежнему стояли в карауле и переминались с ноги на ногу, изнывая от безделья. Церковь была покрыта какой-то зелёной слизью, которая дымилась, шипела и стремительно испарялась, причиняя зданию заметный урон. Я обошел Церковь, и стараясь не дотрагиваться до слизи, осторожно выглянул из-за угла.

Вся равнина перед городом преобразилась. Ранее наблюдаемая мирная идиллия сменилась картиной боевых действий.