Валентина Спирина - Девять Жизней. Пятница тринадцатое

Вероятно, это не сон, а реальность, предшествующая той, когда я лежал на операционном столе и люди в хирургических костюмах «колдовали» над моим телом.

Я отошел от зеркала и вернулся в комнату, где Лейла что-то взволнованно говорила Кэрри, а та сжимала в руке пистолет с инъекцией «Би-10».

– Кто я?

Лейла странно посмотрела на меня и хотела что-то сказать, но не успела, потому что Кэрри удалось выстрелить мне в шею. Я ничего не почувствовал, лишь странную тоску и парализованную волю к сопротивлению. Впрочем, это чувство не покидало меня никогда, а сейчас только усилилось. А затем я отключился.

•

Проснулся я от того, что услышал странные звуки, похожие на плеск воды. Открыв глаза, я снова видел себя в ванной, рядом со мной стояла Лейла и манипулировала с моим телом, которое потихоньку приобретало чувствительность. Я больше не задавал ей вопросов, решив затаиться в глубине души и притвориться тем, кем она хочет меня видеть.

– Как ты себя чувствуешь, Янг? – спросила она.

– Нормально, – ответил я глазами.

Она помогла мне подняться, выдала накрахмаленное белье и мягкую одежду. Затем мы сидели за столом, и она налила мне в кружку лекарства, я выпил, почувствовав всё тот же горький вкус с привкусом тоски.

Я продолжал всё осознавать и помнить. Секрет заключался в том, что это находилось не в моем мозге, а в другом месте, предположительно в душе. И хоть я не мог вспомнить – кто я такой, я знал что-то очень важное, что делало меня особенным и свободным, не похожим на этих мёртвых людей, которые ничего не чувствуют.

– Что я должен делать для тебя? – спросил я.

– Ты мой муж, – ответила Лейла.

– Я не совсем понимаю, какие у меня права и обязанности.

– Ты отлично готовишь и хорош в постели, – сказала она и нахмурилась. – Но ты ведешь себя очень странно, Янг.

– Я бы хотел приготовить тебе что-нибудь очень вкусное, – сказал я, напряженно соображая.

– Попробуй, тебе встроили такую программу.

Я прошёл в другую комнату и осмотрелся на светлой кухне.

– Может быть пудинг или омлет? – спросил я.

– Что захочешь, – ответила она, следуя за мной.

Я брал продукты, смешивал ингредиенты и пытался расставлять посуду, но все валилось из рук.

– Я приготовлю твой любимый яблочный пирог.

– С чего ты взял, что я его люблю?

– А как насчёт груш?

– Можно…

Если меня перепрошили, сделали новые установки, перекроили тело, то что во мне осталось прежнего? Почему память не стирается до конца? Значит, она находится не в мозгу и её невозможно подтереть… Она в самой потаённой глубине. В душе.

Значит душа – это и есть суть человека, а всё остальное только приложение к пользованию тела и его составляющих. Тогда если всё разрушимо, и все можно переделать и перепрограммировать, то душа все равно остается не тронутой. Она неразрушима и не подвластна времени и переменам, значит – она вечна…

– Эврика! – воскликнул я и заулыбался.

– Ты догадался, что я люблю груши? – спросила Лейла.

– Импровизация.

– Или настройка…

Она присела на мягкий стул у окна, а я формировал пирог на силиконовом противне и нарезал груши. Если душа вечна и не разрушима, значит она уникальна. Любовь…

Я вспомнил любовь, необычное чувство, его невозможно было забыть или вытравить, потому как любовь – это природа души.

– Душа… любовь, – произнес я, выкладывая тесто на противень.

– Что ты сказал? – удивилась Лейла.

– Импровизирую, готовою с душой, с любовью…

– Что?!

– А ты знаешь, кто такой Бог? – неожиданно спросил я, ставя пирог в мульти-духовку.

– Какой Бог? – она внимательно следила за моими руками.

Я молчал, подбирая слова в лексиконе своего нового языка.

– Сам не знаю…

– Янг, мне кажется ты сходишь с ума, я вызову психоаналитика, он поможет тебе.

– Не нужно психоаналитика, я не испытываю любви.

– Какую любовь ты имеешь в виду?

– Никакую не чувствую.

– Любовь – это часть философии, психологии и мистики, её не существует в реальности.

– Она внутри меня, просто не пробуждена…

– У тебя определенно расстройство, надо обратиться к психоаналитику.

– Через 40 минут пирог из груш будет готов для тебя, – сказал я устало и опустился на стул.

Сколько прошло времени я не помнил, но первый кусок отрезал Лейле на пробу. Положив его на блюдечко с розовой каймой, приложил позолоченную ложечку с надписью: «Лейла +».

– Вау! Как вкусно! Ничего подобного я ни ела в своей жизни!

– Пирог «Божественная груша», – улыбнулся я.