Крейг Сайракс - Крайм

Снова промолчал. Ясное дело: сломить дефкона, прожившего почти три сотни лет будет нелёгким испытанием, чем убедить взять на себя вину мелкого крота, которому даже и 50-ти нет. Я всё же узнал у крота, где скрывается Лю Ме, однако в мои ближайшие планы не входит путешествие за горизонт событий. И тем не менее, у меня была идея, как заполучить желанное, без кровопролития и массовой поножовщины. Но я должен исполнить приказ, как подобает эммиссару, а потом уже разберусь с квартирой.

– Листья заказывал у вашего дяди. Вы же знаете?! – дефкон снова удостоил меня чести усомниться в собственном мастерстве; мудрый краймер всегда знает толк слову. Словом, можно убить и воскресить. – Надеюсь, Григ в добром расположении? Мы не виделись с ним с прошлых дней тьмы.

– Всё хорошо. – ответил я, осознавая, что соврал дефкону; в душе я верил, что с Григом всё в порядке. Он может за себя постоять, вспомнить хотя бы тот случай в рекреационе Кубун, что в Эмирате. Но это уже другая история, что я поклялся забыть, ведь она часть моего прошлого; – я пришел обсудить вашу судьбу, дефкон Тейри. Мистер Уилсон принял решение на счёт вас.

– Дайте угадаю… – с отчуждением в глазах произнёс дефкон, – мораторий?

Я утвердительно кивнул в ответ. Не знаю, определил это дефкон исходя из опыта или исключительно из моих слов. Хотя это и не важно, главное, мы обошли один из самых уморительных этапов беседы.

– Мистер Уилсон решился избавить меня от непомерной тяготы жизни на Крайме. Что ж… – дефкон сменил хитрую улыбку на поникший и глубокий взгляд, с, как мне кажется, осознанием завершения своего смертного пути.

Два хоумвотта 15 15 Хоумвотт – стакан или энергоформа не позволяющая веществу разлиться тут же наполнились до края свежим и горячим тайтом с мёдом. Уровень стресса у цели поднялся до 48%, хотя ни суетливости, ни повышенного нервного напряжения нейронет кайроса не обнаружил. Должен полагать, дефкон умело контролировал проявление всяких, даже самых мелких признаков напряжения.

Когда же стресс превзошел показатель в 70% его правое веко начало судорожно поддёргиваться точно в такт неукротимому сердцебиению.

Дефкон совершал изнуряющие попытки контролировать себя, но страх смерти всё неукратимо подавлял его оборону, медленно и мучительно угасая изнутри. Прежний блеск в глазах постепенно стихал, улыбка обратилась в смуту; изобилие в забвение. Дефкон признал свои последние минуты жизни. И тогда мне было действительно жаль.

– Вы, полагаю, приняли свою участь, дефкон. Вы переживаете серьёзный стресс. Чувствуете, что не успели сделать всё необходимое, то, что требовала от вас судьба. Полное погружение в тяготы мирской жизни сломили вашу прошедшую детскую наивность. Вы мечтали жить, но с первых вздохов приговорены к смерти. Хронические и цикличные дефективные мысли о самопредательстве мешали вам двигаться вперёд, осознать себя и отпустить, что прошло, и принять, что есть.

Что есть силы, дефкон испытывал себя на храбрость. Пытался остановить гигантскую волну из прошлого, взошедшую угрозой над настоящим. Напряжение искрило изнутри, словно Ант после трёх дней тьмы.

Я сделал, что следовало. Мораторий одобрен лично Уилсоном; я бы не посмел пойти против его воли. Но у меня на одну только секунду, возникло сомнение. Дал волю искушению увлечь меня. Я позволил себе подумать, позволил себе немыслимое.

«Он не виновен, – думал я и в тот час отбросил похабную мысль. Она как заноза в мозгу, не давала сосредоточиться на важном.»

Сколько себя помню, я на век обречён вести кровопролитную войну с собственными эмоциями и чувствами. Они и есть мой личный камень преткновения, о который я зачастую спотыкаюсь и неизбежно ударяюсь о что-то острое.

Что-то внутри меня не согласно с этим решением. Что-то, что я изрядно и тщетно пытаюсь подавить в себе, рассчитывая привнести наибольшую пользу Крайму. Но на вопрос честен ли я с собой, отвечу – не знаю. Кому судить?

Один выстрел был решающим, и не колеблясь ни секунды, я сделал то, что гласит слово Уилсона. Я содеятель воли его. И я не должен стыдиться его слова. Не должен. Хотя и не могу отрицать сомнения, возникающие у меня в голове. Но я должен. Должен бороться каждый день за право существовать.

Ко мне подошел Леос. Его взгляд был отстранённым, но в нём было что-то ещё, что я не прочёл. Сочувствие? Жалость?

– Мисс Ридэ у себя? – спросил я.

Процедив файлы и маркеры местности, старший пилот незамедлительно ответил мне.