Анастасия Киселева: Дух рога

Винить было некого — весть, о том, что пришла беда, летела впереди. Все равно выжидали, прикидывали и втайне надеялись, что их-то сия чаша минует.

Не миновала. Сбрасывать дремотную расслабленность и созывать войска пришлось в рекордно короткие сроки. Когда количество уничтоженных миров перевалило за первый десяток. Когда поток беженцев хлынул по сеткам реальностей, внося хаос, перемешивая культуры, порождая эхо междоусобных войн. Когда стало ясно, что сам Злодар не остановится.

Орды захватчиков растекались беснующимся океаном, разграбляли богатейшие земли и шли вперед, оставляя за собой мертвые реальности. Откуда взялся их предводитель, каких целей добивался, что за источник питал его магическую мощь — никто не знал.

Спешно заключались союзы, вырабатывались стратегии, до сорванных глоток спорили по малейшим вопросам. И теряли позицию за позицией.

Впервые с момента первого Творения материнская сила Изначальной Тьмы не ответила на мольбу. Предоставила своим детям разбираться самим. Мгновенно исчезли Тени, а ведь раньше их каменные копыта сотрясали дороги многих миров. Целые народы отступали в поисках убежищ, либо исчезали, смятые беспощадной атакой.

Вражеская рать была громадной — в нее сгонялись уцелевшие жители разоренных миров. Кто-то служил из корысти, большинство шло вперед из страха. Отступать им было некуда — за их спинами находился Злодар, топтавший собственные орды с той же безразличной жестокостью, что и противников.

Однако находились и те, кто встречал врага с оружием в руках. Армия сопротивления росла с каждым днем. Все новые и новые силы вливались в нее, и все равно, этого было мало. Боги и демоны, люди и нечисть, эльфы и орки, гномы и драконы: вчерашние соперники срочно объединялись. Легионы Злодара несли потери не только на поле боя — дезертировали целыми отрядами, подчас переходя на сторону вчерашних противников. В один прекрасный день один из генералов, демон зла и разрушения Балрог объявил о своем нейтралитете.

Безумцев среди вражеских полчищ было не так уж и много, но только безумием можно было объяснить бессмысленные с виду действия предводителя. Пустота ради пустоты, уничтожение ради уничтожения. На своем пути он сметал все и всех, не различая своих и чужих.

И все же были и победы. Там откинули отряд назад, здесь уничтожили целый полк. Пришли на помощь оборотни, ведомые белой волчицей Арнорой — и силы сравнялись. А потом и вовсе чаша весов склонилась в пользу Сопротивления.

Лишь самому Злодару не находилось равного противника, лишь его присутствие на поле боя не позволяло одержать окончательную победу. В последней, самой яростной схватке его легионы были отброшены и рассеяны. Тогда всесильный маг шагнул вперед, чтобы обрушить на головы врагов проклятье, и в сердцах самых смелых воинов родился ужас. Для объединенной армии это был конец — силы Злодара хватило бы, чтобы за считанные мгновения уничтожить целый мир со всеми его обитателями.

Однако произошло то, чего никто не ожидал…

Тьму никто больше не видел, отчего казалось, что она лишь порождение воспаленного мозга. Реальная или нет, но Тьма была рядом. Синяя мгла клубилась над головой, тянулась клубами к недвижимому телу, льнула к приоткрытой ладони. И отступала.

Тьму отгонял звук. Однообразный, монотонный, тихий, он держал, как цепь держит дворовую собаку. И безумно раздражал своей навязчивой размеренностью.

Тьма умела ждать. Что такое несколько дней для воплощенной вечности?

За серо-зеленой гипсовой стеной палаты была жизнь. Она наполняла длинные коридоры уверенной тяжелой поступью, суетливым быстрым шарканьем, специфическими запахами, шорохом бумаг, приглушенными голосами и множеством других своих проявлений.

Иногда жизнь заглядывала и сюда. Ее шаги различались раз от раза, но внутри всегда становились тихими и быстрыми. В такие минуты Тьма вежливо исчезала, пережидая непрошенное, но плановое вторжение в свою обитель. Как будто и впрямь была бесплотным воспоминанием о некогда виданных чудесах.

Вторжение никогда не было долгим — ровно столько, сколько нужно, только те, кому позволено. Здесь, как нигде больше, знали: время не только лечит, но и калечит. Все, что можно, было сделано; все что нужно — сказано.

Если бы еще не было этого проклятого звука, если бы Тьма была чуть ближе, если бы можно было дотянуться! Слишком много невыполнимых «если», и только на самой грани сознания и небытия билась мысль.