Андрей Вичурин - Байт V. Возвращение Матери Драконов

– Держи! – я протянул ему кристалл, подаренный Демиургом. – Ее же немного надо?

– Каплю всего! – радостно подтвердил дракон, беря в руку с кинжалом кристалл. – Слушай!

Он поводил кристаллом над медальоном, всунул куда-то в район ушка для цепи кинжал и с торжественным выражением лица произнес:

«Контейнер, откройся!»

И медальон с тихим щелчком открылся.

– Бли-ин! – оторопело протянул Антон. – Все так просто! Ё!

– Ага! – согласился улыбающийся дракон. – Кто будет открывать дверь? Может быть, ты попробуешь, Ссессалахх?

– Разрешите мне? – шагнула вперед вампиресса. – Что для этого надо?

– Макни палец и засунь руку в дыру! – дракон протянул ей раскрытый медальон с остатками загустевшей крови последнего царя Гипербореи. – И все! Жди!

Черта макнула большой палец в желеобразную жидкость, растерла ее по остальным, и уже собиралась просунуть руку в отверстие, как внезапно застыла на месте каменным изваянием. Глаза ее закатились. Видны остались лишь синеватые белки. А через секунду ее начала сотрясать крупная, перекатывающаяся по всем мышцам дрожь. От сведенных судорогой пальцев, исходило розоватое меняющее интенсивность сияние.

Антон бросился к ней.

Однако так же внезапно и мгновенно она пришла в себя и, отстранив его левой рукой, как ни в чем не бывало, шагнула вперед и просунула правую, в полыхнувшее розовым цветом и исполняющее переливчатым писком нечто вполне музыкальное и бравурное, светящееся отверстие.

Дверь, натужно скрипя и радостно подвывая ржавчиной, отворилась.

– Да-а! Видимо, давно ее не открывали! – сделал вывод, первым пришедший в себя после цветомузыкального шоу, устроенного невозмутимо поглядывающей на нас вампирессой, Шшлемхх Аинн, сопроводив слова долгим задумчивым взглядом. – Ты как?

– Заходите! – вместо ответа предложила Черта, не обращая никакого внимания, на высветившуюся на полированном камне – табло, как она и предполагала, мерцающую руну «М».

– Хочешь что-нибудь сказать? – озадаченно поинтересовался Антон, пытливо заглянув ей в глаза.

– Не сейчас! – отрицательно тряхнула собранными в «конский хвост» волосами вампиресса. – Пока нечего. Потом, Тоша. Потом. Дома…

Антон кивнул и, подхватив с пола рюкзак, шагнул в темное помещение, по моему примеру пытаясь найти на внутренней поверхности стены выключатель. Когда лампы вспыхнули, все остальные последовали за ним. Дверь, теперь уже тихо, без скрипа, закрылась.

Раз никто не обратил внимания, значит, не стоит и воздух сотрясать. Это я о высветившимся значке на камне.

Руна «Эваз». В начертании очень похожа на букву «М». Означает переезды, смену мест и дальние странствия. В прямом положении – сулит перемены к лучшему.

Пускай так и будет!

«В подсознании людей глубоко укоренилась мысль о том,

что Вселенная должна быть логичной. Но реальность

всегда, хотя бы на шаг, уводит нас за пределы логики».

Фрэнк Герберт, «Дюна»

Антон и все остальные.

Подземелья под резиденцией Десмодонтьевых.

На мгновение мне почудилось, что мы каким-то образом оказались в московской подземке. Точнее, на станции метро «Площадь Революции». Те же самые сводчатые потолки, перечеркнутые местами выступающими и скрещивающиеся вверху косыми линиями. Отделанные красным мрамором низкие широкие арки с бронзовыми скульптурами по углам. Шахматная черно – сероватая клетка на полу и круглые светильники, свисающие из-под свода на аккуратных позеленевших от времени цепях.

Разница наблюдалась только в отсутствии второго тоннеля с парой рельс и количестве арок на выходе к первому, в темный зев которого уходила одна широкая стальная полоса. Проход тоже был всего один, хотя со стороны платформы присутствовали еще две закрытые арки, или замурованные за ненадобностью, как на столичной станции, там, где стоят фигуры пионерок – географов и пионеров – авиамоделистов, или такова оказалась изначальная задумка древних метростроевцев.

Общая композиция и неизвестные, но угадываемого назначения предметы в руках бронзовых персонажей, в целом перекликались с тематикой московской станции. Оружие, к примеру, почти всегда можно отличить от, предположим, штангель-циркуля, да хотя бы по выражению физиономии и тому виду, с которым его держит статуя. А те имели неотличимые от нас внешние признаки, такие же тела и черты лица, те же позы и пропорции. Исключение составляли только некоторые непривычные детали одежды.