Игорь Николаев - Город Тьмы и Дождя

Задача предстояла не сказать, чтобы рядовая, но и не экстра-класс. Минимально необходимое, предельно усеченное разъяснение, только для дополнительной мотивации. Трест-ассоциат, заключивший договор с фининспекторами, трест-конкурент, важный проект, необходимость быстрых действий. Традиционные методы не сработали, добраться до исполнителей невозможно, точнее невозможно сделать это достаточно оперативно. Соответственно остается лишь быстрый и жесткий удар по ключевым административным звеньям. Маршрут цели, десятисекундное 'окно' поражения мишени, доставка и отход воздушным 'подскоком'.

Ну и весьма важный момент - оплата. Максимальные тарифы плюс премия 'за сложность' плюс премия от треста-ассоциата. Плюс повышение лично Постникова, как исполнителя с отменным послужным списком - одиннадцать безупречных акций, три неудачных, однако по чужой вине.

Здесь все нормально, как бывало не раз до сего часа и наверняка будет после. А что происходило потом?

'Прогон' с тактическим инструктором будущей задачи, в том числе и на симуляторе. Планы, действия, возможные проблемы, шаблонные действия. Симулятор Постников немного 'зажевал', замешкавшись с последовательностью 'встречный десант - отход', но в целом уложился в стандарт. Затем сборы. Сначала 'механик' и подробнейшая диагностика всего хрома, от аппаратуры до 'пробивки'. После - медицинский осмотр, накачка соответствующими препаратами и сбор 'аптечки', перезарядка внутренних капсул обезболивающим и несколькими 'боевыми' препаратами.

Затем снаряжение, непосредственно перед вылетом. Вся амуниция и оружие были доставлены заранее на закрытую 'палубу' - терминология 'стрекозных' операций многое позаимствовала из морской авиации. Пилот обычно уже находился в кабине, однако в этот раз решил лично посмотреть на боевую группу. И даже напутствовал первый и третий номера добродушным пожеланием. Летун конечно необычный - дядька в годах, похожий на черепаху Тортиллу обстоятельностью и рассудительностью, но почему бы и нет?.. К особо ответственным задачам временами привлекались даже ветераны с опытом Великой Войны. Это обычный боевик должен быть относительно молод или хромирован по самое никуда. А пилоту важно общее здоровье и главное - опыт. Скорее всего и этот из тех же, зубр, помнящий битву за Францию, Испанскую мясорубку и 'бег к Ла-Маншу'.

Постников чуть склонился вперед, насколько позволяли ремни, покрутил головой. И тут мысль ввинтилась в череп, как бронебойная малокалиберная 'игла'. Вонзилась и застряла в голове, как заершенный рыболовный крючок. Еще не понимание, но его падающая тень. Открытая дверь, через которую готово пройти ключевое воспоминание.

Пилот... в годах... напутствие...

Что он сказал? В самом конце короткой - на три-четыре фразы - речи.

'Такая вот экзистенция, парни. Прорвемся через превратности бытия.'

Где-то он, Постников, это уже слышал. Но где?

'Экзистенция... превратности бытия.'

Экзистенция. Бытие. Кто же это говорил?.. Те же слова, тот же тон.

И он вспомнил.

Вы просто оказались в иной реальности. Навсегда. Такая вот экзистенция, то есть превратности бытия...

О, господи...

Лекс уже знал, что такая методика называется 'марионеткой', она давала возможность использовать другого человека, как видеокамеру и живой телефон. Ею пользовались редко - для этого требовался специальный хром, да и область применения оказывалась довольно узкой. Но все же пользовались. В тот день, когда чиновник 'Правителя' встретился с пришельцем, несколько минут его устами говорил некто посторонний. Кто-то могущественный, желавший 'лично' посмотреть и поговорить с Алексеем, пусть чужими глазами и устами.

Кто-то, кто воспользовался специфическим словесным оборотом, а теперь повторил его вновь. Летчикам никогда не ставили хром 'марионетки' - учитывая специфику работы, вмешиваться в мозг было бы слишком опасно. А значит, сегодня Постников встретился с 'кем-то' лично. И сейчас 'кто-то' сидел за тонкой переборкой, в кабине пилота.

Зачем!?

Ладонь Лекса легла на кобуру Маузера сама собой, повинуясь рефлексам и инстинкту, который вопил в уши хозяина, сообщая о смертельной опасности. И через прозрачное веко протезированного глаза Постников увидел, как металлические пальцы Гюнтера зеркально повторили его жест, коснувшись рукояти безгильзового пистолета Герасименко.

В это мгновение Лекс понял, что через слепые окуляры электронной приставки Гюнтера на него глядит собственная смерть.