Владимир Барабанов - В.О.Л.Ч.А.Т.А

Из предоставленных материалов Ярослав узнал, что после самой первой катастрофы в 1986 – ом экосистема Зоны Отчуждения ЧАЭС стала стремительно меняться, развиваясь по какому-то одной ей известному плану. После второго уже катаклизма, в 1999 – ом, этот процесс вообще совершил необычайный рывок вперёд. Вдобавок ко всему всю «ЗО «накрыло некое силовое энергетическое поле, неизвестной природы и происхождения, сильно влияющее буквально на всё в её пределах. Удивительным был тот факт, что радиотелеметрическая связь осуществлялась без малейших проблем повсеместно, хотя и на ограниченное расстояние. Однако спутниковый мониторинг с орбиты планеты был, в силу разных причин, почти невозможен. Установилась однообразная погода, – круглый год в Зоне Отчуждения властвовала осень. Спустя какое-то время в Зоне Отчуждения стало стабильно наблюдаться ошеломляющее явление, именуемое «ВЫБРОСом». По своей сути это можно было назвать неким энергетическим штормом. Частота и продолжительность его постоянно менялась. Учёным, однако, удалось научиться его прогнозировать. Эпицентр Выброса всегда находился в самом сердце Зоны Отчуждения – на ЧАЭС. Что именно происходит в момент Выброса достоверно не известно – аппаратура либо отказывала, либо уничтожалась, а живых свидетелей никогда не было. Животные, растения и некоторые виды насекомых каким-то непостижимым образом выживали, а вот любой человек либо погибал, либо быстро становился так называемым «зомби «– существом агрессивным и кровожадным, с зачаточными признаками сознания и примитивными рефлексами. Личность полностью стиралась, имелись первобытные инстинкты и неуёмная жажда к плоти и крови от любого живого организма. Все существующие меры защиты от трансформации человека в «зомби «были неэффективны. К тому же в теле «зомби «запускались процессы быстрого старения тканей и их разложение. По сути это были полуживые мертвецы – страшные, агрессивные, беспощадные, да к тому же ещё и вооружённые. В самой Зоне Отчуждения присутствовали и другие биологические формы, многие из которых были малоизучены. Были также и такие, о которых имелось весьма смутное представление, а то даже и вовсе отсутствовала любая информация. Всё это и было ещё одним из факторов негласного лояльного отношения властей к сталкерству. Ибо именно бродяги Зоны помогали науке познавать опасные тайны чуждого мира ЧЗО.

Яр понимал, что майор Кугно готовился сам и готовил свою команду для невероятно важной и смертельно опасной миссии в глубине Зоны Отчуждения. Через сто дней десантники были уже теоретически готовы к самостоятельному выходу в Зону Отчуждения Чернобыльской Атомной Электростанции. Но что стоит теория без практики предстояло выяснить уже совсем скоро…

Ярослав Рудик сидел на прежнем месте у окна. Рядом старательно переворачивал толстую папку бумаг сержант Грей. Лицо его было серьёзным. Он внимательно читал строку за строкой, от чего лоб его хмурился всё больше и больше. За спиной, на соседней парте, подобно старинному паровозу, пыхтел над грудой книг и папок с отчётами Тумба. Он возвышался горой над всеми сидящими в аудитории. Рядом с ним сидел, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову, Дмитрий Сирота. Он, вперив взгляд в потолок, задумчиво жевал спичку. Тумба повернул к нему лицо и смерил того взглядом:

– Слы! Не сачкуй, двоечник, а то получишь «неуд «– мамка заругает. – Миролюбиво прогудел гигант. – А может и попа встретится с папиным ремнём. Негоже родителей расстраивать своей безалаберностью.

По классу прошёлся лёгкий смешок. Бойцы давно прониклись симпатией к этой неразлучной и очень контрастной паре. Их диалоги между собой всегда проходили в полушутливой форме и вызывали позитивные чувства у окружающих.

Сирота повернул к нему голову и тихо произнёс:

– Сирота я, и по фамилии и по статусу, с рождения. – В глазах Дмитрия мелькнула тоска. – В детдоме были друзья, потом в интернате, училище и на заводе, – семьи никогда не было, да и родителей я не помню.

Тумба с грохотом развернулся к нему всем телом, несколько секунд смотрел тому в глаза и медленно, размеренно произнёс:

– И чё, терь? Зато щас, и навсегда, у тебя есть брат. Я! Запомни, чудик, я никому не дам тебя в обиду и никогда не брошу. Вкурил?! – Глаза Глушака излучали тепло и доброту.

Сирота улыбнулся и часто закивал головой.

Тумба снова развернулся вместе с креслом к столу, и слегка повернув голову к нему прогудел: