Константин Евменёв - Дирижаблям посвящается

Однажды, в юности, мой двоюродный брат пересказал мне любопытный случай, о котором он где-то прочитал. Суть повествования такова, что в одной семье появился ребенок не похожий на своего отца. Муж подал в суд, заподозрив жену в измене. Жену оправдали. Следователь выяснил, что в спальне супругов был портрет мужчины. В момент зачатия, молодая женщина, смотрела на лицо с портрета. По мнению следователя, ребенок принял черты того человека, который был изображен на этом портрете. Я эту историю запомнил.

Дирижабль.

Великолепный Дирижабль.

Дирижабль, вдыхающий шаги серебряной чистоты своей,

Дирижабль, обозначенный над Землей и под Небом силуэтом своим,

Дирижабль, на непривычной для глаз высоте своей,

Ты такой,

Что подбородок поднимешь к небу,

От ветра и солнца прослезишься,

Ты Дирижабль, был зачат ранним утром той самой ночи,

Когда она стала женщиной.

Она жила в старом доме на берегу реки. В то молочное утро, уставшие страсти не давали ей сна и она, босиком, тихими шагами подошла и встала возле окна. Она посмотрела на мост и его железные конструкции, на сваи, рвущие холодную воду, на силуэт ажурной арматуры, на паутину перил и электрических проводов.

Именно в этот момент, опираясь на «паутину» перил моста, я наблюдал как в клочьях утреннего тумана люди, на маленьком катерке, ищут утопленника. Порой я слышал обрывки фраз, и, не пытаясь в них вникнуть, рассматривал воду, иногда отвлекаясь по сторонам. Именно тогда, скользя отвлеченным взором по спящим кварталам прибрежных домов, я увидел её. Красивые, цвета красного золота волосы, широкой волной ниспадали на плечи. Она почти не шевелилась. Расслабленная и статичная, указательным пальцем правой руки она медленно рисовала на своем лице. Она совершенно не замечала моего пристального взгляда.

Упорядоченное нагромождение стальных конструкций, на просвет объема моста, создавало крепкий беспорядок. Скрученное болтами и смонтированное скобами и клепками холодное железо, превращалось в плоские черные линии. Они пересекались в непросчитанном количестве точек, замыкая в себе самые причудливые многоугольники. Именно их она рисовала на своем лице, и именно они полностью поглотили ее внимание.

С реки донесся гудок катера, я посмотрел вниз – на воду. Утренний ветер уже успел разметать туман. На катере оказалось четыре человека. Они сматывали какие-то веревки, и тот, который управлял катером, курил трубку. Мне даже послышалось, что он бубнит себе под нос какую-то песенку. Я вновь поднял взгляд, что бы увидеть её лицо. Закрытая форточка открылась. За окном было пусто.

В это утро зарождающийся Дирижабль, получил из одной клетки две самостоятельных арматуры. В каждый последующий день, громада моста вживляла ему, находившемуся в утробе, гайку, или трос, или блок из продуманных линий точного размера.

Наступила зима. Теплый свет витрин, проезжающий транспорт, суетливые прохожие не существовали для неё. Чуть наклонившись вперед, она, прижав руки к груди и смотря себе под ноги, шла от врача.

О своей беременности она узнала не сразу. Для неё это стало полной внезапностью. Мысли о ребенке, занимали её так же, как подростка, сидящего на крыше и подгоняющего свистом голубей, занимают мысли о дальних военных походах. Так и она, видела цветные распашонки и причудливые пинетки, румяные щечки и прочие прелести. Когда она хотела осознать своё положение с житейской стороны, то каждая мысль сковывала её волю, и перед глазами плыли ряды железных конструкций моста.

В кабинете врача, кроме красивого письменного стола с канцелярскими принадлежностями были умывальник, высокая ширма, твердая холодная кушетка и другая специальная мебель. Доктор Ауэр вытирал белоснежным полотенцем свои розовые руки. Он стоял перед ней вполоборота. Обращая чаще внимание на свои ногти, чем на неё, он говорил:

– Существуют запреты, но можно было бы уладить, если бы обратиться пораньше. У вас могут возникнуть трудности. Вам необходимо очень часто приходить на осмотр.

Вопросы о родителях, о супруге. Ответы, которые можно сравнить с молчанием. Другие вопросы, но уже, так, для порядка. Теперь вот домой, чтобы, не раздеваясь присесть на край кровати и сидеть, не зажигая верхнего света, затем встать возле окна и без устали смотреть, как по льду идут люди, пренебрегая услугами ночного моста.