Денис Калдаев - Создатель

«Ага. Его здесь не часто услышишь, – пронеслась мысль. – Нужно отметить».

Наконец Брахур добрался до шалаша.

Его встретила крупная, хмурого вида женщина с густыми черными волосами. Это была Мирия.

Она выглядела отекшей. Брахур подозревал, что это почечная недостаточность, вызванная обезвоживанием тех дней.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Тошнота не проходит, – ответила Мирия. – И мышцы очень странно подергиваются.

– Пей больше воды. Я тебе говорил. Завтра принесу еще.

Повисла пауза.

– Почти ночь. Поздно же ты пришел. – Она готовилась ко сну и взбивала постель – слежавшиеся ветки папоротника.

– Тебя никто не беспокоил? – спросил он.

– Днем проходил мимо один. Даже не обратил внимания. Так что все хорошо.

Брахур кивнул.

– Есть немного фруктов, – сказала Мирия.

– С удовольствием поем.

Однажды он спас ее – дал напиться из дубового корня. И теперь она была единственным человеком, кому он доверял в этом гиблом месте.

– У холма я наткнулся на двоих, – сказал Брахур. – Отец с дочкой. Я говорил с ними.

– Что тебя удивило?

– Их разум не затемнен.

Он с жадностью поглощал желтые продолговатые плоды.

– Где они жили? – Мирия замерла и с тревогой смотрела на него.

– Отец говорит, что в пещере.

Брахур вытер липкий сок с подбородка, нырнул в шалаш и вытащил из угла связку коры. Внутри пахло прелым папоротником и гнилыми фруктами.

– Выходит, они даже не слышали о старике? – Глаза Мирии блестели из-под болезненно опухших век.

– Вроде бы нет. Я поверил им. Невозможно так естественно лгать.

– Где они сейчас?

– В моем укрытии.

– Господи боже мой… Ты с ума сошел? Вести их туда в первый же день!

– Все в порядке.

– А если они…

– Они измучены и напуганы, – сказал Брахур. – Все равно я ночую у тебя.

Он вышел на свет, развязал связку коры и вытянул одну длинную полоску молочного цвета. Затем сел на землю, в руках у него появилась заостренная палочка.

Он что-то выцарапывал на коре.

– Ты обещал рассказать, что ты там пишешь, – сказала Мирия.

– Это дневник, – не сразу ответил Брахур. – Я описываю жизнь на острове. Виды растений и животных. Например, какие птицы здесь водятся. Много чего… – Он почесал лоб. – Повадки сектантов, конечно. Воспоминания из прошлой жизни.

– Зачем тебе это? – спросила с любопытством она.

– Это исследование. Мне нужно во всем разобраться. Не просто же так мы сюда попали.

– Возможно, мы умерли, – прошептала женщина. В ее голосе чувствовался страх. – И Бог отправил нас сюда, чтобы мы искупили свои ошибки.

Брахур фыркнул.

– Я люблю наблюдать за небом, – продолжала Мирия. – Это меня успокаивает. С детства люблю. Вот только за эти дни я не видела ни одного самолета, ни одной белой полосы в небе.

– Я давно это заметил, – сухо сказал Брахур. – Смотри. Здесь я записываю музыкальные произведения, которые мне удалось распознать.

Он показал женщине полуметровую полоску, густо покрытую закорючками.

– Ты разбираешься в музыке? – спросила Мирия.

– Немного.

– Внушительный список, – заметила она.

– Почти двадцать композиторов, – гордо сказал он. – Хотя многое, конечно, я не знаю.

Мирия улыбнулась и вернула полоску.

Она коснулась его руки, и он сразу понял, что у нее жар.

– Пообещай мне, – сказал Брахур, – что прямо сейчас допьешь эту воду в горшке. Нужно пить еще больше.

– Обещаю.

Брахур опять думал: сплю я или бодрствую? И в который раз не смог ответить на этот простой вопрос.

Отлежавшись, Нейт решил сходить на разведку и посмотреть, что происходит на пляже.

Продираясь сквозь жесткие стебли папоротников, он наткнулся на подобие зеленого туннеля, который вел к берегу. На пляже все сверкало и захлебывалось солнцем. С бешеным, иронически веселым вызовом звучала музыка. Вдали около десятка человек стояли на коленях и, глядя на гладкую поверхность океана, молились. Еще несколько в каком-то отупении бродили вдоль кромки воды.

На обратном пути он заметил в кустах тело, облепленное мухами. Лицо тучного мужчины, на котором застыла гримаса ужаса, было вымазано черной засохшей кровью и песком. Нейт подошел к трупу, присел на корточки и внимательно рассмотрел его.

От таких потрясений могли пострадать последние остатки его разума, исчезнуть здравый смысл, уступив место паранойе.

Нейт размышлял над самым простым объяснением происходящего: возможно, он тоже сошел с ума. С другой стороны, он был твердо уверен, что, несмотря на сюрреализм ситуации, это не так. Его окружала яркая действительность – реальность, не вызывающая сомнений. Влажные запахи острова, терпкий вкус фруктов, пляшущие по воде блики солнца, наконец, люди. Живые люди.